Неточные совпадения
— Потише, хозяин, потише! — сказал земский. —
Боярин Шалонский помолвил дочь свою за пана Гонсевского, который теперь гетманом и главным воеводою в Москве: так не худо бы иным прочим держать язык за зубами. У гетмана
руки длинные, а Балахна не за тридевять земель от Москвы, да и сам
боярин шутить не любит: неравно прилучится тебе ехать мимо его поместьев с товарами, так смотри, чтоб не продать с накладом!
— Да, да, это гнездо бунтовщиков теперь в наших
руках.
Боярин Тимофей Федорович вчера получил грамоту от своего приятеля, смоленского уроженца, Андрея Дедешина, который помог королю завладеть городом…
— Не весело,
боярин, правой
рукой отсекать себе левую; не радостно русскому восставать противу русского. Мало ли и так пролито крови христианской! Не одна тысяча православных легла под Москвою! И не противны ли господу богу молитвы тех, коих
руки облиты кровию братьев?
Через несколько минут вошла в покой старушка лет шестидесяти, в шелковом шушуне и малиновой, обложенной мехом шапочке. Помолясь иконам, она низко поклонилась
боярину и, сложив смиренно
руки, ожидала в почтительном молчании приказаний своего господина.
— Ну, батюшка, тебе честь и слава! — сказала Власьевна запорожцу. — На роду моем такого дива не видывала! С одного разу как
рукой снял!.. Теперь смело просил у
боярина чего хочешь.
Он замахнулся на юродивого, который, сложа крестом
руки, смотрел на него с видом величайшей кротости и душевного соболезнования; вдруг двери во внутренние покои растворились, и кто-то громко вскрикнул
Боярин вздрогнул, с испуганным видом поспешил в другую комнату, слуги начали суетиться, и все гости повскакали с своих мест.
Заплатя щедрою
рукою за перевоз, Милославский расспросил, где живет
боярин Истома-Туренин, и отправился к нему в дом в провожании Кирши и Алексея.
— Да это напрасная предосторожность, — отвечал Юрий. — Мне нечего таиться: я прислан от пана Гонсевского не с тем, чтоб губить нижегородцев. Нет,
боярин, отсеки по локоть ту
руку, которая подымется на брата, а все русские должны быть братьями между собою. Пора нам вспомнить бога, Андрей Никитич, а не то и он нас совсем забудет.
— Может статься, ты и дело говоришь, Юрий Дмитрич, — сказал Кирша, почесывая голову, — да удальство-то нас заело! Ну, как сидеть весь век поджавши
руки? С тоски умрешь!.. Правда, нам, запорожцам, есть чем позабавиться: татары-то крымские под боком, а все охота забирает помериться с ясновельможными поляками… Однако ж,
боярин, тебе пора, чай, отдохнуть. Говорят, завтра ранехонько будет на площади какое-то сходбище; чай, и ты захочешь послушать, о чем нижегородцы толковать станут.
По правую
руку его сидели: татарский военачальник Барай-Мурза Алеевич Кутумов, воевода Михайло Самсонович Дмитриев, дворянин Григорий Образцов, несколько старшин казацких и дворян московских полков; по левую сторону сидели:
боярин Петр Иванович Мансуров-Плещеев, стольник Федор Левашев, дьяк Семен Самсонов, а несколько поодаль ото всех гражданин Козьма Минич Сухорукий.
— Прощай,
боярин! — сказал Минин. — Дай бог тебе счастия! Не знаю отчего, а мне все сдается, что я увижу тебя опять не в монашеской рясе, а с мечом в
руках, и не в святой обители, а на ратном поле против общих врагов наших.
— Я слышал своими ушами, что им приказано было захватить Юрия Дмитрича живьем. Ну, теперь понимаешь ли, почему не нашли твоего
боярина ни живого, ни мертвого?.. Он теперь в
руках у этого кровопийцы Шалонского.
— На-ка, выпей винца,
боярин, — прибавил Кирша. — Ах, господи боже мой! гляди-ка, насилу держит в
руках флягу! эк они его доконали!
— Биться с супостатами? Дело, Юрий Дмитрич! Да и как такому молодцу сидеть поджавши
руки, когда вся Русь святая двинулась грудью к матушке-Москве!.. Ну что,
боярин, ты уж, чай, давно женат?.. и детки есть?
— Слышите ль, православные? Вы не можете погубить жены, не умертвя вместе с нею мужа, а я посмотрю, кто из вас осмелится поднять
руку на друга моего, сподвижника князя Пожарского и сына знаменитого
боярина Димитрия Юрьевича Милославского!
— Правосудный боже! — вскричал прохожий, отступив назад и сложа крестообразно свои
руки. — Это он! это тот надменный и сильный
боярин!.. Итак, исполнилась мера долготерпения твоего, господи!.. Но он дышит… он жив еще… Ах! если б этот несчастный успел примириться с тобою! Но как привести его в чувство?.. — прибавил прохожий, посмотрев вокруг себя. — Изба полесовщика недалеко отсюда… попытаюсь…
Впереди всей рати понизовской ехал верховный вождь, князь Дмитрий Михайлович Пожарский: на величественном и вместе кротком челе сего знаменитого мужа и в его небесно-голубых очах, устремленных на святые соборные храмы, сияла неизъяснимая радость; по правую его
руку на лихом закубанском коне гарцевал удалой князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский; с левой стороны ехали: князь Дмитрий Петрович Пожарский-Лопата,
боярин Мансуров, Образцов, гражданин Минин, Милославский и прочие начальники.
— Ну, вот видишь,
боярин, — сказал знаменитый гражданин нижегородский, — я не пророк, а предсказание мое сбылось. Сердце в нас вещун, Юрий Дмитрич! Прощаясь с тобою в Нижнем, я головой бы моей поручился, что увижу тебя опять на поле ратном против общего врага нашего, и не в монашеской рясе, а с мечом в
руках. Когда ты прибыл к нам в стан, то я напоминал тебе об этом, да ты что-то мне отвечал так чудно,
боярин, что я вовсе не понял твоих речей.
Иоанн молился с необычным усердием, принял от Афанасия благословение, милостиво допустил к своей
руке бояр, чиновников и купцов и, вышедши из церкви, сел в приготовленные роскошные пошевни с царицей, двумя сыновьями, с Алексеем Басмановым, Михаилом Салтыковым, князем Афанасием Вяземским, Иваном Чеботовым и другими любимцами и, провожаемый целым полком вооруженных всадников, выехал из столицы, оставив ее население ошеломленным неожиданностью.
Неточные совпадения
Это первый выплыв Степана «по матушке по Волге». А вот и конец его: огромная картина Пчелина «Казнь Стеньки Разина». Москва, площадь, полная народа,
бояре, стрельцы… палач… И он сам на помосте, с грозно поднятой
рукой, прощается с бунтарской жизнью и вещает грядущее:
—
Боярин! — вскричал Серебряный, вскакивая с места, — если бы мне кто другой сказал это, я назвал бы его клеветником. Я бы сам наложил
руки на него!
— Вставай,
боярин! — сказал кто-то, подавая ему
руку.
В большой кремлевской палате, окруженный всем блеском царского величия, Иван Васильевич сидел на престоле в Мономаховой шапке, в золотой рясе, украшенной образами и дорогими каменьями. По правую его
руку стоял царевич Федор, по левую Борис Годунов. Вокруг престола и дверей размещены были рынды, в белых атласных кафтанах, шитых серебром, с узорными топорами на плечах. Вся палата была наполнена князьями и
боярами.
— Мы, батюшка-князь, — продолжал он с насмешливою покорностью, — мы перед твоею милостью малые люди; таких больших
бояр, как ты, никогда еще своими
руками не казнили, не пытывали и к допросу-то приступить робость берет! Кровь-то, вишь, говорят, не одна у нас в жилах течет…