Неточные совпадения
Оба противника отошли по пяти шагов от барьера и, повернясь в одно время, стали медленно подходить друг к другу. На втором шагу француз спустил курок — пуля свистнула, и пробитая навылет
фуражка слетела с головы
офицера.
Офицер приподнял свою
фуражку и пошел скорыми шагами по тропинке, которая шла к противуположной стороне зверинца.
Подле одного ярко пылающего костра, прислонив голову к высокому казачьему седлу, лежал на широком потнике молодой
офицер в белой кавалерийской
фуражке; небрежно накинутая на плеча черкесская бурка не закрывала груди его, украшенной Георгиевским крестом; он наигрывал на карманном флажолете французской романс: «Jeune Troubadour» [«Юный трубадур».], и, казалось, все внимание его было устремлено на то, чтоб брать чище и вернее ноты на этой музыкальной игрушке.
Впереди отряда ехали двое
офицеров: один высокого роста, в белой кавалерийской
фуражке и бурке; другой среднего роста, в кожаном картузе и зеленом спензере [куртка (англ.)] с черным артиллерийским воротником; седло, мундштук и вся сбруя на его лошади были французские.
Конвой, состоящий из полуроты пехотных солдат, шел позади, а сбоку ехал на казацкой лошади начальник их, толстый, лет сорока
офицер, в форменном армейском сюртуке; рядом с ним ехали двое русских
офицеров: один раненный в руку, в плаще и уланской шапке; другой в гусарском мундире,
фуражке и с обвязанной щекою.
— Это потому, — подхватил другой
офицер в бурке и белой кавалерийской
фуражке, — что мы верим русской пословице: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
Неточные совпадения
На платформе раздалось Боже Царя храни, потом крики: ура! и живио! Один из добровольцев, высокий, очень молодой человек с ввалившеюся грудью, особенно заметно кланялся, махая над головой войлочною шляпой и букетом. За ним высовывались, кланяясь тоже, два
офицера и пожилой человек с большой бородой в засаленной
фуражке.
Народ, доктор и фельдшер,
офицеры его полка, бежали к нему. К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог отвечать на вопросы, не мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы
фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Вдруг, с некоторым шумом, весьма молодцевато и как-то особенно повертывая с каждым шагом плечами, вошел
офицер, бросил
фуражку с кокардой на стол и сел в кресла.
Вахтенный
офицер, в кожаном пальто и клеенчатой
фуражке, зорко глядел вокруг, стараясь не выставлять наружу ничего, кроме усов, которым предоставлялась полная свобода мерзнуть и мокнуть.
Когда подводы все наполнились мешками, и на мешки сели те, которым это было разрешено, конвойный
офицер снял
фуражку, вытер платком лоб, лысину и красную толстую шею и перекрестился.