Неточные совпадения
— И, сударь! Румянцев, Суворов — все едино: не тот, так другой; дело в том, что тогда
умели бить и турок и поляков. Конечно, мы и теперь пожаловаться не можем, — у нас
есть и генералы и генерал-аншефы… гм, гм!.. Впрочем, и то сказать, нынешние турки не прежние — что грех таить! Учители-то у них хороши! — примолвил рассказчик, взглянув значительно на французского учителя, который улыбнулся и гордо поправил свой галстук.
Наполеон
умеет быть великодушным победителем; но горе той земле, где народ мешается не в свое дело!
— После, мой друг! после. Дай мне привыкнуть к мысли, что это
был бред, сумасшествие, что я видела его во сне. Ты узнаешь все, все, мой друг! Но если его образ никогда не изгладится из моей памяти, если он, как неумолимая судьба, станет между мной и моим мужем?.. о! тогда молись вместе со мною, молись, чтоб я скорей переселилась туда, где сердце
умеет только любить и где любовь не может
быть преступлением!
— Да разве
есть что-нибудь невозможного для военного человека? Конечно, если догадаются, что вы не то, чем хотите казаться, так вас, без всякого суда, расстреляют. Впрочем, этого бояться нечего: надобно только
быть сметливу, не терять головы и
уметь пользоваться всяким удобным случаем.
Было время, что мы, испуганные восклицаниями парижских журналистов: «Ces barbares qué ne savaient se dé fendre qu'en brûlant leurs propres habitations [Эти варвары, которые не
умели защищать себя иначе, как сожигая собственные дома свои.
— А как проснутся, — продолжал Зарецкой, — и вспомнят, как они все нам выболтали, так, верно, пожалеют, что
выпили по лишнему стакану пунша. Да и вы, господа, — надобно сказать правду, — мастерски
умеете пользоваться минутой откровенности.
Может
быть, мы
умеем сильнее чувствовать, но мы слишком много рассуждаем, слишком положительны, везде ищем здравого смысла и можем
быть подчас больны чужим здоровьем [Выражение одного русского поэта.
Высокой страсти не имея // Для звуков жизни не щадить, // Не мог он ямба от хорея, // Как мы ни бились, отличить. // Бранил Гомера, Феокрита; // Зато читал Адама Смита // И был глубокий эконом, // То
есть умел судить о том, // Как государство богатеет, // И чем живет, и почему // Не нужно золота ему, // Когда простой продукт имеет. // Отец понять его не мог // И земли отдавал в залог.
Благодарю тебя, любезный друг Иван, за добрые твои желания — будь уверен, что всегда
буду уметь из всякого положения извлекать возможность сколько-нибудь быть полезным. Ты воображаешь меня хозяином — напрасно. На это нет призвания, разве со временем разовьется способность; и к этому нужны способы, которых не предвидится. Как бы только прожить с маленьким огородом, а о пашне нечего и думать.
Я надеялась, что вы будете благодарны, — продолжала она, помолчав немного и тоном, который доказывал, что речь ее была приготовлена заблаговременно, — за попечения и труды его, что вы
будете уметь ценить его заслуги, а вы, молокосос, мальчишка, решились поднять на него руку.
Неточные совпадения
Тот мастер
был —
умел пороть!
Стародум. Надлежало образумиться. Не
умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее
быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Г-жа Простакова. Так разве необходимо надобно
быть портным, чтобы
уметь сшить кафтан хорошенько. Экое скотское рассуждение!
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг!
Умей различить,
умей остановиться с теми, которых дружба к тебе
была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Г-жа Простакова. Хотя бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак не
умеем. С тех пор как все, что у крестьян ни
было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!