Неточные совпадения
— Тогда я носил мундир, mon cher! А теперь во фраке хочу посибаритничать. Однако ж знаешь ли, мой друг? Хоть я не очень скучаю теперешним моим положением, а все-таки мне было веселее, когда я служил. Почему знать? Может быть, скоро понадобятся
офицеры; стоит нам поссориться с французами… Признаюсь, люблю я этот милый веселый народ; что и говорить, славная нация! А как подумаешь, так надобно с ними порезаться: зазнались, разбойники!
Послушай, Вольдемар: если у нас будет война, я пойду опять в гусары.
Казалось, эта новость обрадовала всех
офицеров; один только молодой человек, закутанный в короткой плащ без воротника, не поздравил Рославлева; он поглаживал свои черные, с большим искусством закрученные кверху усы и не старался нимало скрывать насмешливой улыбки, с которою
слушал поздравления других
офицеров.
— Не бойся, братец! Бой будет равный. Видишь, один эскадрон принимает направо, прямехонько на нас. Милости просим, господа! мы вас попотчеваем! Смотри, ребята! без приказа не стрелять, задним шеренгам передавать передней заряженные ружья; не торопиться и
слушать команды. Господа
офицеры! прошу быть внимательными. По первому взводу строй каре!
— То-то и дело, что нет — провал бы ее взял, проклятую! Так и есть! конная артиллерия.
Слушайте, ребята! если кто хоть на волос высунется вперед — боже сохрани! Тихим шагом!.. Господа
офицеры! идти в ногу!.. Левой, правой… раз, два!..
— Да вот
послушай, что он говорит, — продолжал Сборской, показывая на усастого вахмистра, который стоял, вытянувшись перед
офицерами.
—
Слушай! — заревел опять Буркин. — Шапки надевай! Господа
офицеры! разводите ваши сотни по домам. Тише, ребята, тише! не шуметь! смирно!
— А вы бы, господа, по-моему, — сказал Буркин. — Если от меня кто рыло воротит, так и я на него не смотрю. Велика фигура — гусарской
офицер!.. Послушай-ка, Ладушкин, — продолжал Буркин, поправляя свой галстук, — подтяни, брат, портупею-то: видишь, у тебя сабля совсем по земле волочится.
—
Слушай, Зарядьев: мы приятели, но если ты в другой раз сделаешь мне такой глупой вопрос, то я пущу в тебя вот этой кружкою. Разве русской
офицер и кавалерист может струсить в деле?
— Послушайте-ка, господа, — перервал Ленской, стараясь замять разговор, которой мог дурно кончиться, — если говорить правду, так вот нас здесь пятеро: все мы народ обстрелянный, хорошие
офицеры, а, верно, каждый из нас хотя один раз в жизни чувствовал, что он робел.
— Да, да!.. это точно было наяву, — продолжала она с ужасною улыбкою, — точно!.. Мое дитя при мне, на моих коленях умирало с голода! Кажется… да, вдруг закричали: «Русской
офицер!» «Русской! — подумала я, — о! верно, он накормит моего сына», — и бросилась вместе с другими к валу, по которому он ехал. Не понимаю сама, как могла я пробиться сквозь толпу, влезть на вал и упасть к ногам
офицера, который, не
слушая моих воплей, поскакал далее…
Он до самой зари рассказывал офицерам эпизоды из своего хорошего прошлого, водил их по комнатам, показывал дорогие картины, старые гравюры, редкое оружие, читал подлинные письма высокопоставленных людей, а измученные, утомленные
офицеры слушали, глядели и, тоскуя по постелям, осторожно зевали в рукава; когда наконец хозяин отпустил их, спать было уже поздно.
Неточные совпадения
Анна, не отвечая мужу, подняла бинокль и смотрела на то место, где упал Вронский; но было так далеко, и там столпилось столько народа, что ничего нельзя было разобрать. Она опустила бинокль и хотела итти; но в это время подскакал
офицер и что-то докладывал Государю. Анна высунулась вперед,
слушая.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и все смеялся, а
офицер с большим интересом
слушал и просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья.
В стороне Исакиевской площади ухала и выла медь военного оркестра, туда поспешно шагали группы людей, проскакал отряд конных жандармов, бросалось в глаза обилие полицейских в белых мундирах, у Казанского собора толпился верноподданный народ, Самгин подошел к одной группе
послушать, что говорят, но полицейский
офицер хотя и вежливо, однако решительно посоветовал:
Горбоносый казацкий
офицер, поставив коня своего боком к фронту и наклонясь,
слушал большого, толстого полицейского пристава; пристав поднимал к нему руки в белых перчатках, потом, обернувшись к толпе лицом, закричал и гневно и умоляюще:
Самгин,
слушая, сообразил: он дал
офицерам слово не разглашать обстоятельств убийства, но вот это уже известно, и
офицера могут подумать, что разглашает он.