Неточные совпадения
— Поесть? Нет, сударь, не
пойдет еда на ум, когда с нашей стороны, — как я уже имел честь вам докладывать, — легло тридцать тысяч и не осталось ни
одного генерала: кто без руки, кто без ноги. А главнокомандующего, — прибавил Степан Кондратьевич вполголоса, — перешибло пополам ядром, вместе с лошадью.
— Однако ж если вы считаете Англию в числе европейских государств, то кажется… но, впрочем, может быть, и англичане также бунтуют? Только, я думаю, вам трудно будет
послать к ним экзекуцию: для этого нужен флот; а по милости бунтовщиков англичан у вас не осталось ни
одной лодки.
—
Пошел!» Кучер ударил по лошадям, они рванулись… крак! — у посланника
одного колеса как не бывало.
— Так Оленька
одна? Я
пойду к ней; а вы, — шепнула она Рославлеву, — останьтесь здесь и погуляйте с дядюшкой.
— Полно, брат! по-латыни-та говорить! Не об этом речь: я слыву хлебосолом, и надобно сегодня поддержать мою
славу. Да что наши дамы не едут! Я разослал ко всем соседям приглашения: того и гляди, станут наезжать гости;
одному мне не управиться, так сестра бы у меня похозяйничала. А уж на будущей неделе я стал бы у нее хозяйничать, — прибавил Ижорской, потрепав по плечу Рославлева. — Что, брат, дождался, наконец? Ведь свадьба твоя решительно в воскресенье?
— Война! — повторила Полина, покачав печально головою. — Ах! когда люди станут думать, что они все братья, что
слава, честь, лавры, все эти пустые слова не стоят и
одной капли человеческой крови. Война! Боже мой!.. И, верно, эта война будет самая бесчеловечная?..
— Разумеется. Долго ли вместо
одной дощечки прибить другую. Да вот, кстати, все гости
идут сюда; ступай к ним навстречу, скажи, что это ошибка, и, чтоб они перестали смеяться, начни хохотать громче их.
Ижорской, успокоенный этими словами,
пошел навстречу к гостям и, поговоря с ними, повел их в большую китайскую беседку, в которой приготовлены были трубки и пунш.
Один только исправник отделился от толпы и, подойдя к Рославлеву, сказал...
Наконец 12-го числа июня они переправились на нашу сторону, и
пошла потеха — только не для нас, а для
одних казаков.
— Я не думаю, однако ж, чтоб французы решились
идти в средину России, — заметил предводитель. — Карл Двенадцатый испытал под Полтавою, как можно в
одно сражение погубить всю свою военную
славу.
— Эх, любезный!.. Ну, ну, так и быть;
один бокал куда ни
шел. Да здравствует русской царь! Ура!.. Проклятый напиток; хуже нашего кваса… За здравие русского войска!.. Подлей-ка, брат, еще… Ура!
Не малочисленный враг был в сердце России, не граждане
одного города поклялись умереть за свободу своей родины, — нет! первый полководец нашего времени, влеча за собой силы почти всей Европы,
шел, по собственным словам его, раздавить Россию.
— Ты не знаешь моей Полины, Александр.
Одно известие, что я снова
иду в военную службу, едва не стоило ей жизни. Она прочла письмо твое…
— Ну, какая
идет там жарня! — сказал Зарядьев, смотря на противуположный берег речки, подернутый густым дымом, сквозь которого прорывались беспрестанно яркие огоньки. — Ненадолго наших двух рот станет. Да что с тобой, Сицкой, сделалось? — продолжал он, обращаясь к
одному молодому прапорщику. — На тебе лица нет! Помилуй, разве ты в первый раз в деле?
— Да, сударь, все, что знаю. Вчера ночью, против самой кладбищной церкви, наши лошади стали, а телега так завязла в грязи, что и колес было не видно. Я
пошел на мельницу за народом, а вы остались на дороге
одни с ямщиком.
«Что ты, братец? — спросил я, — где барин?» Вот он собрался с духом и стал нам рассказывать; да видно, со страстей язык-то у него отнялся: уж он мямлил, мямлил, насилу поняли, что в кладбищной церкви мертвецы пели всенощную, что вы
пошли их слушать, что вдруг у самой церкви и закричали и захохотали; потом что-то зашумело, покатилось, раздался свист, гам и конской топот; что
один мертвец, весь в белом, перелез через плетень, затянул во все горло: со святыми упокой — и побежал прямо к телеге; что он, видя беду неминучую, кинулся за куст, упал ничком наземь и вплоть до нашего прихода творил молитву.
Конвой, состоящий из полуроты пехотных солдат,
шел позади, а сбоку ехал на казацкой лошади начальник их, толстый, лет сорока офицер, в форменном армейском сюртуке; рядом с ним ехали двое русских офицеров:
один раненный в руку, в плаще и уланской шапке; другой в гусарском мундире, фуражке и с обвязанной щекою.
Посмотришь у других — терпеть не могу — разбредутся по сторонам:
одни убегут вперед, другие оттянут за версту; ну то ли дело, когда
идут порядком?
Миновав Марьину рощу, они выехали на дорогу, ведущую в Останкино; шагах в пятидесяти от них, той же самою дорогою,
шел один прохожий.
— Назад? что вы, Григорий Павлович? — сказал
один, вершков двенадцати, широкоплечий сотенный начальник. — Нет, батюшка! не за тем
пошли. Да я своей рукой зарежу того, кто шаг назад сделает.
— А что за суматоха
идет по улицам! Умора, да и только. Французы, как угорелые кошки, бросаются из угла в угол. Они от огня, а он за ними; примутся тушить в
одном месте, а в двадцати вспыхнет! Да, правда, и тушить-то нечем: ни
одной трубы в городе не осталось.
— Вот, кажется, сам император, — вскричал
один из офицеров. —
Слава богу, он решился, наконец, оставить Кремль.
Польской генерал подозвал купца и
пошел вместе с ним впереди толпы, которая, окружив со всех сторон Наполеона, пустилась вслед за проводником к Каменному мосту. Когда они подошли к угловой кремлевской башне, то вся Неглинная, Моховая и несколько поперечных улиц представились их взорам в виде
одного необозримого пожара. Направо пылающий железный ряд, как огненная стена, тянулся по берегу Неглинной; а с левой стороны пламя от догорающих домов расстилалось во всю ширину узкой набережной.
— Злодей! — продолжал Рославлев, устремив пылающий взор на полковника, — я оставил тебя ненаказанным; но ты был в плену, и я не видел Полины в твоих объятиях!.. А теперь… дай мне свою саблю, Александр!.. или нет!.. — прибавил он, схватив
один из пистолетов Зарецкого, — это будет вернее… Он заряжен…
слава богу!..
Едва он успел сделать несколько шагов, как ему послышались в близком расстоянии смешанные голоса; сначала он не мог ничего разобрать и не знал, должен ли спрятаться, или
идти навстречу людям, которые, громко разговаривая меж собою,
шли по
одной с ним дороге.
— Я
шел все лесом и ни в
одной деревне не был.
— Лавалёр!.. Hу чтo ж ты? — сказал французской улан,
идя навстречу к гренадеру. — Ты
один знаешь здешние места — куда нам
идти?
Офицеры на радостях затеяли пирушку: самовар закипел,
пошла попойка, явились песельники и грянули хором авангардную песню, сочиненную
одним из наших воинов-поэтов.
— Мне известно, что Наполеон
посылал генерала Лористона к нашему главнокомандующему для переговоров о мире; я знаю, что ваши войска должны довольствоваться в течение двух и более суток тем, что едва достаточно для прокормления их в
одни сутки…
Не прошло двух минут, как вдруг целое стадо огромных крыс высыпало из всех углов;
пошла стукотня, возня, беготня взад и вперед;
одна укусила за ногу Андрея, две пробежали по моему лицу.
Не заботясь нимало о своей безопасности, Рославлев
шел подле самых стен домов — вдруг
один каменный отломок, оторванный ядром, ударил его в голову; кровь брызнула из нее ручьем, он зашатался и упал без памяти на мостовую.
— Вы
пошли прогуляться по городу — это было поутру; а около обеда вас нашли недалеко от Театральной площади, с проломленной головой и без памяти. Кажется, за это вы должны благодарить ваших соотечественников: они в этот день засыпали нас ядрами. И за что они рассердились на кровли бедных домов? Поверите ль, около театра не осталось почти ни
одного чердака, который не был бы совсем исковеркан.
«Господа! — сказал я, — если мы точно французы, то вот что должны сделать: отвергнуть с презрением обидное предложение неприятеля, подорвать все данцигские укрепления, свернуть войско в
одну густую колонну, ударить в неприятеля, смять его,
идти на Гамбург и соединиться с маршалом Даву».
—
Слава богу, батюшка Николай Степанович! — отвечал господин в ополченном кафтане, — здоров, да только в больших горях. Ему прислали из губернии, вдобавок к его инвалидной команде, таких уродов, что он не знает, что с ними и делать. Уж ставил, ставил их по ранжиру — никак не уладит! У этого левое плечо выше правого, у того
одна нога короче другой, кривобокие да горбатые — ну срам взглянуть! Вчера, сердечный! пробился с ними все утро, да так и бросил.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно
одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть
одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович
идет!» А
один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
И сукно такое важное, аглицкое! рублев полтораста ему
один фрак станет, а на рынке спустит рублей за двадцать; а о брюках и говорить нечего — нипочем
идут.
Городничий. Что, голубчики, как поживаете? как товар
идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот, думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли вы, семь чертей и
одна ведьма вам в зубы, что…