Неточные совпадения
Пройдя приемную и две гостиные комнаты, он встречен был официантом, который, растворя
дверь в роскошную диванную, доложил о нем громогласно хозяйке
дома.
Нарядные вывески магазинов пестрелись по стенам
домов; но все
двери были заперты.
— Да и теперь еще там, сударь! — сказал лакей Ижорского, Терентий, который в продолжение этого разговора стоял у
дверей, — Я встретил в Москве его слугу Егора; он сказывал, что Владимир Сергеич болен горячкою и живет у Серпуховских ворот в
доме какого-то купца Сезёмова.
Он объехал кругом площадь, заглядывал во все окна и, наконец, решился войти в
дом, над
дверьми которого висела вывеска с надписью на французском и немецком языках: золотых дел мастер Франц Зингер.
Зарецкой вошел на двор. Небольшие сени разделяли
дом на две половины: в той, которая была на улицу, раздавались громкие голоса. Он растворил
дверь и увидел сидящих за столом человек десять гвардейских солдат: они обедали.
Честные евреи, осыпая их всеми жидовскими клятвами, отгоняли от своих
дверей и, несмотря на жестокой мороз, не дозволяли им входить даже в сени своих
домов, чтоб хотя несколько обогреться.
Стукнул, сначала довольно тихо, медной скобою в толстую дубовую
дверь: ответа не было; я застучал громче: никто не шевелился в целом
доме.
Ночь была холодная; я прозяб до костей, устал и хотел спать; следовательно, нимало не удивительно, что позабыл все приличие и начал так постукивать тяжелой скобою, что окна затряслись в
доме, и грозное «хоц таузент! вас ист дас?» [«проклятье! что это такое?» (нем.)] прогремело, наконец, за
дверьми; они растворились; толстая мадам с заспанными глазами высунула огромную голову в миткалевом чепце и повторила вовсе не ласковым голосом свое: «Вас ист дас?» — «Руссишер капитен!» — закричал я также не слишком вежливо; миткалевой чепец спрятался,
двери захлопнулись, и я остался опять на холоду, который час от часу становился чувствительнее.
У
дверей высокого каменного
дома встретила меня с фонарем молодая служанка и повела вверх по устланной коврами лестнице.
Мы прошли длинным коридором на другой конец
дома; слуга отпер
дверь и ввел нас в нетопленую комнату, которую, как заметно было, превратили на скорую руку из кладовой в спальню.
Над
дверьми одного из угольных
домов сей знаменитой площади красивая вывеска с надписью на французском языке извещала всех прохожих, что тут помещается лучшая кондитерская лавка в городе, под названием: «Café Français» [«Французское кафе».].
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею стеною Данцига. Они остановились у высокого
дома с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты
дверь заскрипела на своих толстых петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон, повел их вверх по крутой лестнице.
Люди обгоняли друг друга, выскакивали из
дверей домов, магазинов, из-за углов улиц, и как будто все они искали, куда бы спрятаться от дождя, ветра.
Марфенька испугалась. Верочка ничего не сказала; но когда Борис пришел к
двери дома, она уже стояла, крепко прижавшись к ней, боясь, чтоб ее не оттащили прочь, и ухватясь за ручку замка.
Он знал историю жизни почти каждого слобожанина, зарытого им в песок унылого, голого кладбища, он как бы отворял пред нами
двери домов, мы входили в них, видели, как живут люди, чувствовали что-то серьезное, важное. Он, кажется, мог бы говорить всю ночь до утра, но как только окно сторожки мутнело, прикрываясь сумраком, Чурка вставал из-за стола:
Несколько ночей после описанного переворота на острове город провел очень беспокойно: лаяли собаки, скрипели
двери домов, и обыватели, то и дело выходя на улицу, стучали палками по заборам, давая кому-то знать, что они настороже.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на постой. А если что, велит запереть
двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному
дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною
дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную
дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
И, не спросив у отворившего
дверь артельщика,
дома ли, Степан Аркадьич вошел в сени. Левин шел за ним, всё более и более сомневаясь в том, хорошо или дурно он делает.
— Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что оба так влюблены, что сейчас умрут тут у
двери. Девушка в недоумении ведет переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что в
доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет обоих.
— Да что же интересного? Все они довольны, как медные гроши; всех победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого не победил, а только сапоги снимай сам, да еще за
дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас же одевайся, иди в салон чай скверный пить. То ли дело
дома! Проснешься не торопясь, посердишься на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, всё обдумаешь, не торопишься.