Неточные совпадения
Толпа и уличная жизнь,
шум,
движение, новость предметов, новость положения — вся эта мелочная жизнь и обыденная дребедень, так давно наскучившая деловому и занятому петербургскому человеку, бесплодно, но хлопотливо всю жизнь свою отыскивающему средств умириться, стихнуть и успокоиться где-нибудь в теплом гнезде, добытом трудом, пóтом и разными другими средствами, — вся эта пошлая проза и скука возбудила в нем, напротив, какое-то тихо-радостное, светлое ощущение.
Он стал уставать от наплыва новых впечатлений, доселе ему неведомых, как больной, который радостно встал в первый раз с болезненного одра своего и упал, изнеможенный светом, блеском, вихрем жизни,
шумом и пестротою пролетавшей мимо него толпы, отуманенный, закруженный
движением.
Вдруг у самой Садовой останавливаемся. Останавливается вся улица.
Шум движения замер. Пешая публика переходит, торопясь, поперек Тверскую, снуя между экипажами…
Она молча устремила на него свои глаза и, казалось, желала помочь ему высказываться, но Жозеф ощущал в этом некоторое затруднение: ему казалось, что его голос упал и не слышен среди
шума движения, да и притом вагон, покачивая их на своих рессорах, постоянно меняет положение их лиц: они трясутся, вздрагивают и точно куда-то уносятся, как Каин и его тень.
Неточные совпадения
Шум и
движение происходили в запорожском таборе.
Налево, за открытыми дверями, солидные люди играли в карты на трех столах. Может быть, они говорили между собою, но
шум заглушал их голоса, а
движения рук были так однообразны, как будто все двенадцать фигур были автоматами.
Дул ветер, окутывая вокзал холодным дымом, трепал афиши на стене, раскачивал опаловые, жужжащие пузыри электрических фонарей на путях. Над нелюбимым городом колебалось мутно-желтое зарево, в сыром воздухе плавал угрюмый
шум, его разрывали тревожные свистки маневрирующих паровозов. Спускаясь по скользким ступеням, Самгин поскользнулся, схватил чье-то плечо; резким
движением стряхнув его руку, человек круто обернулся и вполголоса, с удивлением сказал:
— Подожди, — попросил Самгин, встал и подошел к окну. Было уже около полуночи, и обычно в этот час на улице, даже и днем тихой, укреплялась невозмутимая, провинциальная тишина. Но в эту ночь двойные рамы окон почти непрерывно пропускали в комнату приглушенные, мягкие звуки
движения, шли группы людей, гудел автомобиль, проехала пожарная команда. Самгина заставил подойти к окну
шум, необычно тяжелый, от него тонко заныли стекла в окнах и даже задребезжала посуда в буфете.
Говорили мало, неполными голосами, ворчливо, и говор не давал того слитного
шума, который всегда сопутствует
движению массы людей.