Неточные совпадения
В эту минуту жертвой старика был один маленький, кругленький и чрезвычайно опрятный немчик, со стоячими, туго накрахмаленными воротничками и с необыкновенно красным лицом,
приезжий гость, купец из Риги, Адам Иваныч Шульц, как узнал я после, короткий приятель Миллеру, но не знавший
еще старика и многих из посетителей.
Месяц тому назад, когда
еще отец не
приезжал, я вдруг получил от него огромнейшее письмо и скрыл это от вас обоих.
— Да ты не извиняйся, а приглашай гостей. С тобой погулять
приехали. Вот привел
еще гостя: приятель! — Маслобоев указал на меня.
— Как третий день? — спросил я в изумлении, — да она сама вчера говорила, что он вчера утром был да
еще вчера вечером хотел
приехать…
— Ах, боже мой,
еще бы он не
приехал; как это вы спрашиваете! — воскликнул он с удивлением, всматриваясь в нее.
Помню, я
еще тогда
приехал к себе в деревню с гуманными целями и, разумеется, скучал на чем свет стоит; и вы не поверите, что тогда случилось со мною?
Нелли замолчала; я отошел от нее. Но четверть часа спустя она сама подозвала меня к себе слабым голосом, попросила было пить и вдруг крепко обняла меня, припала к моей груди и долго не выпускала меня из своих рук. На другой день, когда
приехала Александра Семеновна, она встретила ее с радостной улыбкой, но как будто все
еще стыдясь ее отчего-то.
Еще раз она остановилась в дверях и шепнула мне: «Я просто пойду и скажу ей, что я так в нее верила, что
приехала не опасаясь… впрочем, что ж я разговариваю; ведь я уверена, что Наташа благороднейшее существо. Не правда ли?»
Иногда он вдруг принимался утешать ее, говорил, что едет только на месяц или много что на пять недель, что
приедет летом, тогда будет их свадьба, и отец согласится, и, наконец, главное, что ведь он послезавтра
приедет из Москвы, и тогда целых четыре дня они
еще пробудут вместе и что, стало быть, теперь расстаются на один только день…
— Нелли! Вся надежда теперь на тебя! Есть один отец: ты его видела и знаешь; он проклял свою дочь и вчера приходил просить тебя к себе вместо дочери. Теперь ее, Наташу (а ты говорила, что любишь ее!), оставил тот, которого она любила и для которого ушла от отца. Он сын того князя, который
приезжал, помнишь, вечером ко мне и застал
еще тебя одну, а ты убежала от него и потом была больна… Ты ведь знаешь его? Он злой человек!
Зверева (ему тоже было лет девятнадцать) я застал на дворе дома его тетки, у которой он временно проживал. Он только что пообедал и ходил по двору на ходулях; тотчас же сообщил мне, что Крафт
приехал еще вчера и остановился на прежней квартире, тут же на Петербургской, и что он сам желает как можно скорее меня видеть, чтобы немедленно сообщить нечто нужное.
Эйноске встал, пошел к дверям, поспешно воротился и сказал, что
приехали еще двое баниосов, но часовой не пускает их.
— Ну, с Богом, с Богом! — повторял он с крыльца. — Ведь
приедешь еще когда в жизни-то? Ну и приезжай, всегда буду рад. Ну, Христос с тобою!
Вот приехали ко мне гости: Захар Кирилович Чухопупенко, Степан Иванович Курочка, Тарас Иванович Смачненький, заседатель Харлампий Кирилович Хлоста;
приехал еще… вот позабыл, право, имя и фамилию…
Неточные совпадения
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она
приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович
еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи
приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он
еще не
приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он
еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только
приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто
приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
Написать, что он
приедет, — нельзя, потому что он не может
приехать; написать, что он не может
приехать, потому что что-нибудь мешает или он уезжает — это
еще хуже.
«Что-нибудь
еще в этом роде», сказал он себе желчно, открывая вторую депешу. Телеграмма была от жены. Подпись ее синим карандашом, «Анна», первая бросилась ему в глаза. «Умираю, прошу, умоляю
приехать. Умру с прощением спокойнее», прочел он. Он презрительно улыбнулся и бросил телеграмму. Что это был обман и хитрость, в этом, как ему казалось в первую минуту, не могло быть никакого сомнения.