Арестантам и при нем жилось так же дурно, как и до него, но, несомненно, его наблюдения, которыми он делился с начальством и со своими подчиненными, и его «Дело», независимое и откровенное, быть может,
послужили началом для новых, хороших веяний.
Будучи уже студентом четвертого курса, Сергей заболел скоротечною чахоткой и умер, и эта смерть как бы
послужила началом целого ряда несчастий, которые вдруг посыпались на семью Громовых.
Своя прислуга, особое помещение в вагоне, бездна ненужных баулов, чемоданов и даже сундуков, прибывших с бабушкой, вероятно
послужили началом престижа; а кресла, резкий тон и голос бабушки, ее эксцентрические вопросы, делаемые с самым не стесняющимся и не терпящим никаких возражений видом, одним словом, вся фигура бабушки — прямая, резкая, повелительная, — довершали всеобщее к ней благоговение.
Этот ряд селений составляет главную суть южного округа, его физиономию, а дорога
служит началом того самого магистрального почтового тракта, которым хотят соединить Сев<ерный> Сахалин с Южным.
Неточные совпадения
Все впечатления этого дня,
начиная с впечатления мужика на половине дороги, которое
служило как бы основным базисом всех нынешних впечатлений и мыслей, сильно взволновали Левина.
— Я не много
служил в артиллерии, я юнкером в отставке, — сказал он и
начал объяснять, почему он не выдержал экзамена.
Благоговейно, благодарно признавал он тогда необъятное милосердье провиденья,
служил благодарственный молебен и — вновь
начинал беспутную жизнь свою.
— Да ведь соболезнование в карман не положишь, — сказал Плюшкин. — Вот возле меня живет капитан; черт знает его, откуда взялся, говорит — родственник: «Дядюшка, дядюшка!» — и в руку целует, а как
начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши береги. С лица весь красный: пеннику, чай, насмерть придерживается. Верно, спустил денежки,
служа в офицерах, или театральная актриса выманила, так вот он теперь и соболезнует!
— Раз нам не везет, надо искать. Я, может быть, снова поступлю
служить — на «Фицроя» или «Палермо». Конечно, они правы, — задумчиво продолжал он, думая об игрушках. — Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не
начнут жить. Все это так, а жаль, право, жаль. Сумеешь ли ты прожить без меня время одного рейса? Немыслимо оставить тебя одну.