— Он у ней, — проговорила она чуть слышно. — Он надеялся, что я не приду сюда, чтоб
поехать к ней, а потом сказать, что он прав, что он заранее уведомлял, а я сама не пришла. Я ему надоела, вот он и отстает… Ох, боже! Сумасшедшая я! Да ведь он мне сам в последний раз сказал, что я ему надоела… Чего ж я жду!
Неточные совпадения
— Нет, в самом деле, — подхватил Ихменев, разгорячая сам себя с злобною, упорною радостию, — как ты думаешь, Ваня, ведь, право, пойти! На что в Сибирь
ехать! А лучше я вот завтра разоденусь, причешусь да приглажусь; Анна Андреевна манишку новую приготовит (
к такому лицу уж нельзя иначе!), перчатки для полного бонтону купить да и пойти
к его сиятельству: батюшка, ваше сиятельство, кормилец, отец родной! Прости и помилуй, дай кусок хлеба, — жена, дети маленькие!.. Так ли, Анна Андреевна? Этого ли хочешь?
Я больная брожу и не
еду к родным...
— Половина одиннадцатого! Я и был там… Но я сказался больным и уехал и — это первый, первый раз в эти пять дней, что я свободен, что я был в состоянии урваться от них, и приехал
к тебе, Наташа. То есть я мог и прежде приехать, но я нарочно не
ехал! А почему? ты сейчас узнаешь, объясню; я затем и приехал, чтоб объяснить; только, ей-богу, в этот раз я ни в чем перед тобой не виноват, ни в чем! Ни в чем!
Я, говорит, совершенно с тобой согласен, а вот поедем-ка
к графу Наинскому, да смотри, там этого ничего не говори.
Мы тогда
ехали к княгине; я давно уже слышал, что она от старости почти из ума выжила и вдобавок глухая, и ужасно любит собачонок.
— А он сказал, что мое доброе сердце вредит мне. Как это? Не понимаю. А знаешь что, Наташа. Не
поехать ли мне поскорей
к нему? Завтра чем свет у тебя буду.
Ей ужасно тоже захотелось тотчас же
поехать со мной
к Наташе.
Я об этом думал еще вчера, когда мы
ехали к Бубновой.
— Я начал о моем ветренике, — продолжал князь, — я видел его только одну минуту и то на улице, когда он садился
ехать к графине Зинаиде Федоровне. Он ужасно спешил и, представьте, даже не хотел встать, чтоб войти со мной в комнаты после четырех дней разлуки. И, кажется, я в том виноват, Наталья Николаевна, что он теперь не у вас и что мы пришли прежде него; я воспользовался случаем, и так как сам не мог быть сегодня у графини, то дал ему одно поручение. Но он явится сию минуту.
Это еще до того времени, когда я на дрожках сидел, папа, и ты меня видел; это я другой раз, по другой записке
к Кате тогда
ехал.
— После тебя я
поехал к Кате, — сыпал свой рассказ Алеша.
Да и почему ж
к ней не
ехать?
Завтра, чем свет, я у тебя, и весь день у тебя,
к Кате не
поеду…
Наташа его не останавливала, даже сама посоветовала
ехать. Она ужасно боялась, что Алеша будет теперь нарочно, через силу,просиживать у нее целые дни и наскучит ею. Она просила только, чтоб он от ее имени ничего не говорил, и старалась повеселее улыбнуться ему на прощание. Он уже хотел было выйти, но вдруг подошел
к ней, взял ее за обе руки и сел подле нее. Он смотрел на нее с невыразимою нежностью.
Таким образом и уверил ее, что они так только
поедут, на время, прогуляются, а когда гнев старика поутихнет, они и воротятся
к нему обвенчанные и будут втроем век жить, добра наживать и так далее до бесконечности.
Я рассудил, что рано ли, поздно ли надо будет
ехать. Положим, Наташа теперь одна, я ей нужен, но ведь она же сама поручила мне как можно скорей узнать Катю.
К тому же, может быть, и Алеша там… Я знал, что Наташа не будет покойна, прежде чем я не принесу ей известий о Кате, и решился
ехать. Но меня смущала Нелли.
Ехать было недолго,
к Торговому мосту. Первую минуту мы молчали. Я все думал: как-то он со мной заговорит? Мне казалось, что он будет меня пробовать, ощупывать, выпытывать. Но он заговорил без всяких изворотов и прямо приступил
к делу.
Ведь если они будут несчастливы, так ведь им лучше разойтись; а потом и положила: расспросить вас подробнее обо всем и
поехать самой
к Наташе, а уж с ней и решить все дело.
Знаешь, Ваня, я тебе признаюсь в одном: помнишь, у нас была ссора, три месяца назад, когда он был у той, как ее, у этой Минны… я узнала, выследила, и веришь ли: мне ужасно было больно, а в то же время как будто и приятно… не знаю, почему… одна уж мысль, что он тоже, как большойкакой-нибудь, вместе с другими большимипо красавицам разъезжает, тоже
к Минне
поехал!
—
Поедем,
поедем, друзья мои,
поедем! — заговорил он, обрадовавшись. — Вот только ты, Ваня, только с тобой расставаться больно… (Замечу, что он ни разу не предложил мне
ехать с ними вместе, что, судя по его характеру, непременно бы сделал… при других обстоятельствах, то есть если б не знал моей любви
к Наташе.)
Неточные совпадения
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и
к нему не
поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие:
к нам
едет ревизор.
В каморку постучалися. // Макар ушел… Сидела я, // Ждала, ждала, соскучилась. // Приотворила дверь. //
К крыльцу карету подали. // «Сам
едет?» — Губернаторша! — // Ответил мне Макар // И бросился на лестницу. // По лестнице спускалася // В собольей шубе барыня, // Чиновничек при ней.
Поехали к посреднику: // Смеется!
Уж день клонился
к вечеру, // Идут путем-дорогою, // Навстречу
едет поп.