Внезапный поцелуй Веры взволновал Райского больше всего. Он чуть не
заплакал от умиления и основал было на нем дальние надежды, полагая, что простой случай, неприготовленная сцена, где он нечаянно высказался просто, со стороны честности и приличия, поведут к тому, чего он добивался медленным и трудным путем, — к сближению.
Так, как Франкер в Париже
плакал от умиления, услышав, что в России его принимают за великого математика и что все юное поколение разрешает у нас уравнения разных степеней, употребляя те же буквы, как он, — так заплакали бы все эти забытые Вердеры, Маргейнеке, Михелеты, Отто, Ватке, Шаллеры, Розенкранцы и сам Арнольд Руге, которого Гейне так удивительно хорошо назвал «привратником Гегелевой философии», — если б они знали, какие побоища и ратования возбудили они в Москве между Маросейкой и Моховой, как их читали и как их покупали.
По этому случаю у стариков Люберцевых был экстраординарный обед. Подавали шампанское и пили здоровье новобранца. Филипп Андреич сиял; Анна Яковлевна (мать)
плакала от умиления; сестрицы и братцы говорили:"Je vous felicite". [Поздравляю (франц.)] Генечка был несколько взволнован, но сдерживался.
«Пусть она будет счастлива, пусть она узнает мою самоотверженную любовь, лишь бы мне ее видеть, лишь бы знать, что она существует; я буду ее братом, ее другом!» И он
плакал от умиления, и ему стало легче, когда он решился на гигантский подвиг — на беспредельное пожертвование собою, — и он тешился мыслию, что она будет тронута его жертвой; но это были минуты душевной натянутости: он менее нежели в две недели изнемог, пал под бременем такой ноши.
Неточные совпадения
Но злость не унималась, и я
от злости вдруг расплакался, а она, бедненькая, подумала, что я
от умиления заплакал, нагнулась ко мне и стала целовать.
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже
заплакал было
от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес:
И надолго еще тебе сего великого материнского
плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость, и будут горькие слезы твои лишь слезами тихого
умиления и сердечного очищения,
от грехов спасающего.
И чувствует он еще, что подымается в сердце его какое-то никогда еще не бывалое в нем
умиление, что
плакать ему хочется, что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не
плакало больше дитё, не
плакала бы и черная иссохшая мать дити, чтоб не было вовсе слез
от сей минуты ни у кого и чтобы сейчас же, сейчас же это сделать, не отлагая и несмотря ни на что, со всем безудержем карамазовским.
Стоя на стуле и смотря в окошко, я
плакал от глубины души, исполненной искренного чувства любви и
умиления к моему дедушке, так горячо любимому всеми.