Неточные совпадения
К чему эта дешевая тревога из пустяков, которую я замечаю в себе в последнее время и которая мешает жить и глядеть ясно на жизнь, о чем уже заметил мне один глубокомысленный критик, с негодованием разбирая мою последнюю повесть?» Но, раздумывая и сетуя, я все-таки оставался на месте, а между
тем болезнь одолевала меня все более и более, и мне наконец стало жаль
оставить теплую комнату.
Графиня-то, мачеха-то, все прожила, а Катерина Федоровна меж
тем подросла, да и два миллиона, что ей отец-откупщик в ломбарде
оставил, подросли.
Скоро после
того, как вы
оставили ваш дом, я уехал из Петербурга; но, уезжая, я уже не боялся за Алешу.
— Подожди, странная ты девочка! Ведь я тебе добра желаю; мне тебя жаль со вчерашнего дня, когда ты там в углу на лестнице плакала. Я вспомнить об этом не могу… К
тому же твой дедушка у меня на руках умер, и, верно, он об тебе вспоминал, когда про Шестую линию говорил, значит, как будто тебя мне на руки
оставлял. Он мне во сне снится… Вот и книжки я тебе сберег, а ты такая дикая, точно боишься меня. Ты, верно, очень бедна и сиротка, может быть, на чужих руках; так или нет?
Я нагнулся к ней: она была опять вся в жару; с ней был опять лихорадочный кризис. Я начал утешать ее и обнадеживать; уверял ее, что если она хочет остаться у меня,
то я никуда ее не отдам. Говоря это, я снял пальто и фуражку.
Оставить ее одну в таком состоянии я не решился.
Но все это я
оставил до
тех пор, пока поближе с ней познакомлюсь.
Дочь
оставила меня, ушла из моего дома с любовником, и я вырвал ее из моего сердца, вырвал раз навсегда, в
тот самый вечер — помнишь?
— Ты несправедлив ко мне, Ваня, — проговорил он наконец, и слеза заблистала на его ресницах, — клянусь тебе, несправедлив, но
оставим это! Я не могу выворотить перед тобой мое сердце, — продолжал он, приподнимаясь и берясь за шляпу, — одно скажу: ты заговорил сейчас о счастье дочери. Я решительно и буквально не верю этому счастью, кроме
того, что этот брак и без моего вмешательства никогда не состоится.
— Нет, не с ним. Мамаша ушла с другим от дедушки, а
тот ее и
оставил…
— Он у меня был, не застал, разумеется, и сильно разругал в письме, которое мне
оставил, за
то, что к тебе не хожу. И он совершенно прав. Это было вчера.
Несколько минут мы все не говорили ни слова. Наташа сидела задумавшись, грустная и убитая. Вся ее энергия вдруг ее
оставила. Она смотрела прямо перед собой, ничего не видя, как бы забывшись и держа руку Алеши в своей руке.
Тот тихо доплакивал свое горе, изредка взглядывая на нее с боязливым любопытством.
Он клялся ей во всегдашней, неизменной любви и с жаром оправдывался в своей привязанности к Кате; беспрерывно повторял, что он любит Катю только как сестру, как милую, добрую сестру, которую не может
оставить совсем, что это было бы даже грубо и жестоко с его стороны, и все уверял, что если Наташа узнает Катю,
то они обе тотчас же подружатся, так что никогда не разойдутся, и тогда уже никаких не будет недоразумений.
Но он упросил ее через запертую дверь, уверяя, что если он не
оставит мне теперь записку,
то завтра мне почему-то будет очень худо.
— Мало ли о чем, — отвечала она серьезно. — Вот хоть бы о
том, правду ли он рассказывает про Наталью Николаевну, что она не оскорбляется, когда он ее в такое время
оставляет одну? Ну, можно ли так поступать, как он? Ну, зачем ты теперь здесь, скажи, пожалуйста?
Ну так когда он сходил с ума,
то вот что выдумал для своего удовольствия: он раздевался у себя дома, совершенно, как Адам,
оставлял на себе одну обувь, накидывал на себя широкий плащ до пят, закатывался в него и с важной, величественной миной выходил на улицу.
Оставив у них записку, в которой извещал их о новой беде, и прося, если к ним придет Нелли, немедленно дать мне знать, я пошел к доктору;
того тоже не было дома, служанка объявила мне, что, кроме давешнего посещения, другого не было.
Она, может быть, хочет говорить с тобой, чувствует потребность раскрыть перед тобой свое сердце, не умеет, стыдится, сама не понимает себя, ждет случая, а ты, вместо
того чтоб ускорить этот случай, отдаляешься от нее, сбегаешь от нее ко мне и даже, когда она была больна, по целым дням
оставлял ее одну.
Наконец, может быть и
то: он, наверно, слышал (потому что он следит и все знает про Наташу), что Алеша скоро
оставляет ее.
— Я ужасно любила его прощать, Ваня, — продолжала она, — знаешь что, когда он
оставлял меня одну, я хожу, бывало, по комнате, мучаюсь, плачу, а сама иногда подумаю: чем виноватее он передо мной,
тем ведь лучше… да! И знаешь: мне всегда представлялось, что он как будто такой маленький мальчик: я сижу, а он положил ко мне на колени голову, заснул, а я его тихонько по голове глажу, ласкаю… Всегда так воображала о нем, когда его со мной не было… Послушай, Ваня, — прибавила она вдруг, — какая это прелесть Катя!
— Ее мать была дурным и подлым человеком обманута, — произнес он, вдруг обращаясь к Анне Андреевне. — Она уехала с ним от отца и передала отцовские деньги любовнику; а
тот выманил их у нее обманом, завез за границу, обокрал и бросил. Один добрый человек ее не
оставил и помогал ей до самой своей смерти. А когда он умер, она, два года
тому назад, воротилась назад к отцу. Так, что ли, ты рассказывал, Ваня? — спросил он отрывисто.
А когда мамаша уехала от дедушки,
то дедушка и
оставил Азорку у себя и все с ним ходил, так что на улице, как только мамаша увидала Азорку, тотчас же и догадалась, что тут же и дедушка…
— Нет, Маслобоев, это не так, ты увлекся, — вскричал я. — Она не только не знает этого, но она и в самом деле незаконная дочь. Неужели мать, имея хоть какие-нибудь документы в руках, могла выносить такую злую долю, как здесь в Петербурге, и, кроме
того,
оставить свое дитя на такое сиротство? Полно! Этого быть не может.
Неточные совпадения
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не
оставляю замечать
тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно.
Стародум. О!
те не
оставляют двора для
того, что они двору полезны, а прочие для
того, что двор им полезен. Я не был в числе первых и не хотел быть в числе последних.
— И будете вы платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе
оставь; у кого грош случится,
тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе
оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
— Простите меня, ради Христа, атаманы-молодцы! — говорил он, кланяясь миру в ноги, —
оставляю я мою дурость на веки вечные, и сам вам
тоё мою дурость с рук на руки сдам! только не наругайтесь вы над нею, ради Христа, а проводите честь честью к стрельцам в слободу!
1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не
оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к
тому принуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит в 1734 году кнутом и, по вырвании ноздрей, сослан в Березов.