Неточные совпадения
Должно полагать, что родители
мои были хорошие люди, но оставили меня сиротой еще в детстве, и вырос я в
доме Николая Сергеича Ихменева, мелкопоместного помещика, который принял меня из жалости.
—
Дома, батюшка,
дома, — отвечала она, как будто затрудняясь
моим вопросом. — Сейчас сама выйдет на вас поглядеть. Шутка ли! Три недели не видались! Да чтой-то она у нас какая-то стала такая, — не сообразишь с ней никак: здоровая ли, больная ли, бог с ней!
Пожалуй,
моего приятеля нет теперь и
дома…
— Не жаль! — закричал он, задрожав и побледнев, — не жаль, потому что и меня не жалеют! Не жаль, потому что в
моем же
доме составляются заговоры против поруганной
моей головы, за развратную дочь, достойную проклятия и всех наказаний!..
Он даже и не возражал, а просто начал меня упрекать, что я бросил
дом графа Наинского, а потом сказал, что надо подмазаться к княгине К.,
моей крестной матери, и что если княгиня К. меня хорошо примет, так, значит, и везде примут и карьера сделана, и пошел, и пошел расписывать!
Но происшествие в
доме графини разом перевернуло все
мои предположения, и прежде всего меня поразил неожиданный факт: странная в Алеше серьезность, строгость привязанности к вам, упорство, живучесть этой привязанности.
Любопытство
мое было возбуждено в последней степени. Я хоть и решил не входить за ней, но непременно хотел узнать тот
дом, в который она войдет, на всякий случай. Я был под влиянием тяжелого и странного впечатления, похожего на то, которое произвел во мне в кондитерской ее дедушка, когда умер Азорка…
Тут я ему рассказал об ее характере и все, что я в ней заметил. Слова
мои заинтересовали Маслобоева. Я прибавил, что, может быть, помещу ее в один
дом, и слегка рассказал ему про
моих стариков. К удивлению
моему, он уже отчасти знал историю Наташи и на вопрос
мой: откуда он знает?
Я запечатал записку и оставил у него на столе. На вопрос
мой слуга отвечал, что Алексей Петрович почти совсем не бывает
дома и что и теперь воротится не раньше, как ночью, перед рассветом.
Я просидел у них с час. Прощаясь, он вышел за мною до передней и заговорил о Нелли. У него была серьезная мысль принять ее к себе в
дом вместо дочери. Он стал советоваться со мной, как склонить на то Анну Андреевну. С особенным любопытством расспрашивал меня о Нелли и не узнал ли я о ней еще чего нового? Я наскоро рассказал ему. Рассказ
мой произвел на него впечатление.
Против самых ворот
дома, в котором я квартировал, стоял фонарь. Только что я стал под ворота, вдруг от самого фонаря бросилась на меня какая-то странная фигура, так что я даже вскрикнул, какое-то живое существо, испуганное, дрожащее, полусумасшедшее, и с криком уцепилось за
мои руки. Ужас охватил меня. Это была Нелли!
Представьте же
мою печаль; приезжаю: ваша служанка объявляет, что вас нет
дома.
Мне тут же показалось одно: что вчерашний визит ко мне Маслобоева, тогда как он знал, что я не
дома, что сегодняшний
мой визит к Маслобоеву, что сегодняшний рассказ Маслобоева, который он рассказал в пьяном виде и нехотя, что приглашение быть у него сегодня в семь часов, что его убеждения не верить в его хитрость и, наконец, что князь, ожидающий меня полтора часа и, может быть, знавший, что я у Маслобоева, тогда как Нелли выскочила от него на улицу, — что все это имело между собой некоторую связь.
На четвертый день ее болезни я весь вечер и даже далеко за полночь просидел у Наташи. Нам было тогда о чем говорить. Уходя же из
дому, я сказал
моей больной, что ворочусь очень скоро, на что и сам рассчитывал. Оставшись у Наташи почти нечаянно, я был спокоен насчет Нелли: она оставалась не одна. С ней сидела Александра Семеновна, узнавшая от Маслобоева, зашедшего ко мне на минуту, что Нелли больна и я в больших хлопотах и один-одинехонек. Боже
мой, как захлопотала добренькая Александра Семеновна...
— Почему же, дитя
мое? У тебя нет никого. Иван не может держать тебя вечно при себе, а у меня ты будешь как в родном
доме.
Что сделалось со мной, когда, воротясь к себе, я, к ужасу
моему, опять не нашел
дома Нелли!
— А! А я писаря
моего искал, Астафьева; на тот
дом указали… да ошибся… Ну, так вот я тебе про дело-то говорил: в сенате решили… — и т. д., и т. д.
— Я так и поняла. Я буду его очень любить, Наташа, и вам обо всем писать. Кажется, он будет теперь скоро
моим мужем; на то идет. И они все так говорят. Милая Наташечка, ведь вы пойдете теперь… в ваш
дом?
Я решился бежать к доктору; надо было захватить болезнь. Съездить же можно было скоро; до двух часов
мой старик немец обыкновенно сидел
дома. Я побежал к нему, умоляя Мавру ни на минуту, ни на секунду не уходить от Наташи и не пускать ее никуда. Бог мне помог: еще бы немного, и я бы не застал
моего старика
дома. Он встретился уже мне на улице, когда выходил из квартиры. Мигом я посадил его на
моего извозчика, так что он еще не успел удивиться, и мы пустились обратно к Наташе.
— Вот уж это и нехорошо,
моя милая, что вы так горячитесь, — произнес он несколько дрожащим голосом от нетерпеливого наслаждения видеть поскорее эффект своей обиды, — вот уж это и нехорошо. Вам предлагают покровительство, а вы поднимаете носик… А того и не знаете, что должны быть мне благодарны; уже давно мог бы я посадить вас в смирительный
дом, как отец развращаемого вами молодого человека, которого вы обирали, да ведь не сделал же этого… хе, хе, хе, хе!
Дорога мне казалась бесконечною. Наконец, мы приехали, и я вошел к
моим старикам с замиранием сердца. Я не знал, как выйду из их
дома, но знал, что мне во что бы то ни стало надо выйти с прощением и примирением.
Неточные совпадения
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли,
дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По воле по
моей…»
В
моей сурминской вотчине // Крестьяне все подрядчики, // Бывало,
дома скучно им, // Все на чужую сторону // Отпросятся с весны…
Какой вы
дом построили // Сыночку
моему?
Г-жа Простакова. Какая я госпожа в
доме! (Указывая на Милона.) Чужой погрозит, приказ
мой ни во что.
Г-жа Простакова. Как теленок,
мой батюшка; оттого-то у нас в
доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб в
доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и
дом держится,
мой батюшка!