Неточные совпадения
К чему эта дешевая тревога из пустяков, которую я
замечаю в себе в последнее время и которая мешает жить и глядеть ясно на жизнь, о чем уже
заметил мне один глубокомысленный критик, с негодованием разбирая мою последнюю повесть?» Но, раздумывая и сетуя, я все-таки оставался на месте, а между
тем болезнь одолевала меня все более и более, и мне наконец стало жаль оставить теплую комнату.
Я
заметил, что подобные сомнения и все эти щекотливые вопросы приходили к нему всего чаще в сумерки (так памятны мне все подробности и все
то золотое время!). В сумерки наш старик всегда становился как-то особенно нервен, впечатлителен и мнителен. Мы с Наташей уж знали это и заранее посмеивались.
— Нет, нет, я не про
то говорю. Помнишь! Тогда еще у нас денег не было, и ты ходила мою сигарочницу серебряную закладывать; а главное, позволь тебе
заметить, Мавра, ты ужасно передо мной забываешься. Это все тебя Наташа приучила. Ну, положим, я действительно все вам рассказал тогда же, отрывками (я это теперь припоминаю). Но тона, тона письма вы не знаете, а ведь в письме главное тон. Про это я и говорю.
Я зорко наблюдал его, воротясь месяц
тому назад в Петербург, и с удивлением
заметил в нем значительную перемену к лучшему.
— То-то; он и без
того узнает. А ты
замечай, что он скажет? Как примет? Господи, Ваня! Что, неужели ж он в самом деле проклянет меня за этот брак? Нет, не может быть!
Мы поспешно сбежали вниз. Я взял первого попавшегося ваньку, на скверной гитаре. Видно, Елена очень торопилась, коли согласилась сесть со мною. Всего загадочнее было
то, что я даже и расспрашивать ее не
смел. Она так и замахала руками и чуть не соскочила с дрожек, когда я спросил, кого она дома так боится? «Что за таинственность?» — подумал я.
—
То угодно, что вы безжалостная! — кричал я. — Как вы
смеете так тиранить бедного ребенка? Она не ваша; я сам слышал, что она только ваш приемыш, бедная сирота…
Всего лучше, если они спокойно сидят в своих углах и не выходят на свет; я даже
заметил, что они действительно любят свои углы до
того, что даже дичают в них.
Елена же его поразила; она вырвала у него свою руку, когда он щупал ее пульс, и не хотела показать ему язык. На все вопросы его не отвечала ни слова, но все время только пристально смотрела на его огромный Станислав, качавшийся у него на шее. «У нее, верно, голова очень болит, —
заметил старичок, — но только как она глядит!» Я не почел за нужное ему рассказывать о Елене и отговорился
тем, что это длинная история.
Елена, держа в руке веник и придерживая другой рукой свое нарядное платьице, которое она еще и не снимала с
того самого вечера,
мела пол.
— Это мой веник. Я его сама сюда принесла. Я и дедушке здесь пол
мела. А веник вот тут, под печкой с
того времени и лежал.
— А
то такое, что и не знаю, что с ней делать, — продолжала Мавра, разводя руками. — Вчера еще было меня к нему посылала, да два раза с дороги воротила. А сегодня так уж и со мной говорить не хочет. Хоть бы ты его повидал. Я уж и отойти от нее не
смею.
— Позвольте, Наталья Николаевна, — продолжал он с достоинством, — соглашаюсь, что я виноват, но только в
том, что уехал на другой день после нашего знакомства, так что вы, при некоторой мнительности, которую я
замечаю в вашем характере, уже успели изменить обо мне ваше мнение,
тем более что
тому способствовали обстоятельства. Не уезжал бы я — вы бы меня узнали лучше, да и Алеша не ветреничал бы под моим надзором. Сегодня же вы услышите, что я наговорю ему.
— Именно, я
заметил, в женском характере есть такая черта, что если, например, женщина в чем виновата,
то скорей она согласится потом, впоследствии, загладить свою вину тысячью ласк, чем в настоящую минуту, во время самой очевидной улики в проступке, сознаться в нем и попросить прощения.
— Вот она: ни одним словом, ни одним намеком обо мне не беспокоить Алешу ни сегодня, ни завтра. Ни одного упрека за
то, что он забыл меня; ни одного наставления. Я именно хочу встретить его так, как будто ничего между нами не было, чтоб он и
заметить ничего не мог. Мне это надо. Дадите вы мне такое слово?
— Да, я действительно не совсем знал до сих пор Катерину Федоровну, —
заметил князь как бы про себя, все с
той же насмешливой улыбкой. — Я, впрочем, многого от нее ожидал, но этого…
Говорить о всеобщей любви, восторгаться общечеловеческими вопросами и в
то же время делать преступления против любви и не
замечать их, — непонятно!
— Я говорю, — настойчиво перебила Наташа, — вы спросили себя в
тот вечер: «Что теперь делать?» — и решили: позволить ему жениться на мне, не в самом деле, а только так, на словах,чтоб только его успокоить. Срок свадьбы, думали вы, можно отдалять сколько угодно; а между
тем новая любовь началась; вы это
заметили. И вот на этом-то начале новой любви вы все и основали.
Соглашаюсь, я был мнителен, я был, пожалуй, неправ (
то есть тогда неправ), но я не
замечал этого и, в досаде, оскорбленный его грубостями, не хотел упустить случая и начал дело.
Вместе с
тем я был твердо уверен, что дипломат непременно не
заметит моего возражения, а может быть, даже и самого меня.
— Милая, милая девочка, хоть и побранила меня! — продолжал он, с наслаждением смакуя вино, — но эти милые существа именно тут-то и милы, в такие именно моменты… А ведь она, наверно, думала, что меня пристыдила, помните в
тот вечер, разбила в прах! Ха, ха, ха! И как к ней идет румянец! Знаток вы в женщинах? Иногда внезапный румянец ужасно идет к бледным щекам,
заметили вы это? Ах, боже мой! Да вы, кажется, опять сердитесь?
Заметьте себе еще: я не конфужу вас, не спрашиваю о
том: нет ли у вас у самого каких-нибудь таких же тайн, чтоб вашими тайнами оправдать и себя…
Но в Наташе я
заметил сильную перемену: прежней откровенности ее со мною и помину не было; мало
того, она как будто стала со мной недоверчива.
К
тому же говорить с ней, утешать ее я иногда и не
смел, а потому со страхом ожидал, чем это все разрешится.
Я
замечаю, что Наташа в последнее время стала страшно ревнива к моим литературным успехам, к моей славе. Она перечитывает все, что я в последний год напечатал, поминутно расспрашивает о дальнейших планах моих, интересуется каждой критикой, на меня написанной, сердится на иные и непременно хочет, чтоб я высоко поставил себя в литературе. Желания ее выражаются до
того сильно и настойчиво, что я даже удивляюсь теперешнему ее направлению.
— Поедем, поедем, друзья мои, поедем! — заговорил он, обрадовавшись. — Вот только ты, Ваня, только с тобой расставаться больно… (
Замечу, что он ни разу не предложил мне ехать с ними вместе, что, судя по его характеру, непременно бы сделал… при других обстоятельствах,
то есть если б не знал моей любви к Наташе.)
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и
того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Артемий Филиппович. Не
смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается с
тем, чтобы уйти.)