Неточные совпадения
Николай Сергеич был один из тех добрейших и наивно-романтических
людей, которые так хороши у нас на Руси, что бы ни
говорили о них, и которые, если уж полюбят кого (иногда бог знает за что), то отдаются ему всей душой, простирая иногда свою привязанность до комического.
Говорили, что молодой
человек в Петербурге жил праздно и ветрено, служить не хотел и огорчал этим отца.
И добро бы большой или интересный
человек был герой, или из исторического что-нибудь, вроде Рославлева или Юрия Милославского; а то выставлен какой-то маленький, забитый и даже глуповатый чиновник, у которого и пуговицы на вицмундире обсыпались; и все это таким простым слогом описано, ни дать ни взять как мы сами
говорим…
Старик уже отбросил все мечты о высоком: «С первого шага видно, что далеко кулику до Петрова дня; так себе, просто рассказец; зато сердце захватывает, —
говорил он, — зато становится понятно и памятно, что кругом происходит; зато познается, что самый забитый, последний
человек есть тоже
человек и называется брат мой!» Наташа слушала, плакала и под столом, украдкой, крепко пожимала мою руку.
— Умер, гм… умер! Да так и следовало. Что ж, оставил что-нибудь жене и детям? Ведь ты
говорил, что у него там жена, что ль, была… И на что эти
люди женятся!
— Ты ведь
говорил, Ваня, что он был
человек хороший, великодушный, симпатичный, с чувством, с сердцем. Ну, так вот они все таковы, люди-то с сердцем, симпатичные-то твои! Только и умеют, что сирот размножать! Гм… да и умирать-то, я думаю, ему было весело!.. Э-э-эх! Уехал бы куда-нибудь отсюда, хоть в Сибирь!.. Что ты, девочка? — спросил он вдруг, увидев на тротуаре ребенка, просившего милостыню.
— Видишь, Ваня, — сказал он вдруг, — мне жаль, мне не хотелось бы
говорить, но пришло такое время, и я должен объясниться откровенно, без закорючек, как следует всякому прямому
человеку… понимаешь, Ваня?
— Что я
говорил тебе, Наташа! — вскричал он. — Ты не верила мне! Ты не верила, что это благороднейший
человек в мире! Видишь, видишь сама!..
— Если он
говорил искренно, то, по-моему, он
человек вполне благородный.
Ты встречаешь меня с восторгом, ты вся проникнута новым положением нашим, ты хочешь
говорить со мной обо всем этом; ты грустна и в то же время шалишь и играешь со мной, а я — такого солидного
человека из себя корчу!
Когда мы
говорили с Катей о назначении
человека, о призвании и обо всем этом, она указала мне на них и немедленно дала мне к ним записку; я тотчас же полетел с ними знакомиться.
Вот ты
говорил теперь целый час о любви к человечеству, о благородстве убеждений, о благородных
людях, с которыми познакомился; а спроси Ивана Петровича, что
говорил я ему давеча, когда мы поднялись в четвертый этаж, по здешней отвратительной лестнице, и оставались здесь у дверей, благодаря бога за спасение наших жизней и ног?
— Потом вспомнил, а вчера забыл. Об деле действительно хотел с тобою
поговорить, но пуще всего надо было утешить Александру Семеновну. «Вот,
говорит, есть
человек, оказался приятель, зачем не позовешь?» И уж меня, брат, четверо суток за тебя продергивают. За бергамот мне, конечно, на том свете сорок грехов простят, но, думаю, отчего же не посидеть вечерок по-приятельски? Я и употребил стратагему [военную хитрость]: написал, что, дескать, такое дело, что если не придешь, то все наши корабли потонут.
— Вот видите, сами же вы
говорите: швырнет;следовательно, считаете его
человеком честным, а поэтому и можете быть совершенно уверены, что он не крал ваших денег. А если так, почему бы вам не пойти к нему и не объявить прямо, что считаете свой иск незаконным? Это было бы благородно, и Ихменев, может быть, не затруднился бы тогда взять своиденьги.
— Так я и всегда делаю, — перебила она, очевидно спеша как можно больше наговориться со мною, — как только я в чем смущаюсь, сейчас спрошу свое сердце, и коль оно спокойно, то и я спокойна. Так и всегда надо поступать. И я потому с вами
говорю так совершенно откровенно, как будто сама с собою, что, во-первых, вы прекрасный
человек, и я знаю вашу прежнюю историю с Наташей до Алеши, и я плакала, когда слушала.
— Разумеется, Алеша, и сам со слезами рассказывал: это было ведь хорошо с его стороны, и мне очень понравилось. Мне кажется, он вас больше любит, чем вы его, Иван Петрович. Вот эдакими-то вещами он мне и нравится. Ну, а во-вторых, я потому с вами так прямо
говорю, как сама с собою, что вы очень умный
человек и много можете мне дать советов и научить меня.
— Я ведь знаю очень хорошо, — прибавила она, — князю хочется моих денег. Про меня они думают, что я совершенный ребенок, и даже мне прямо это
говорят. Я же не думаю этого. Я уж не ребенок. Странные они
люди: сами ведь они точно дети; ну, из чего хлопочут?
— О нет, мой друг, нет, я в эту минуту просто-запросто деловой
человек и хочу вашего счастья. Одним словом, я хочу уладить все дело. Но оставим на время все дело,а вы меня дослушайте до конца, постарайтесь не горячиться, хоть две какие-нибудь минутки. Ну, как вы думаете, что если б вам жениться? Видите, я ведь теперь совершенно
говорю о постороннем;что ж вы на меня с таким удивлением смотрите?
— Да, я буду лучше ходить по улицам и милостыню просить, а здесь не останусь, — кричала она, рыдая. — И мать моя милостыню просила, а когда умирала, сама сказала мне: будь бедная и лучше милостыню проси, чем… Милостыню не стыдно просить: я не у одного
человека прошу, я у всех прошу, а все не один
человек; у одного стыдно, а у всех не стыдно; так мне одна нищенка
говорила; ведь я маленькая, мне негде взять. Я у всех и прошу. А здесь я не хочу, не хочу, не хочу, я злая; я злее всех; вот какая я злая!
— Нелли! Вся надежда теперь на тебя! Есть один отец: ты его видела и знаешь; он проклял свою дочь и вчера приходил просить тебя к себе вместо дочери. Теперь ее, Наташу (а ты
говорила, что любишь ее!), оставил тот, которого она любила и для которого ушла от отца. Он сын того князя, который приезжал, помнишь, вечером ко мне и застал еще тебя одну, а ты убежала от него и потом была больна… Ты ведь знаешь его? Он злой
человек!
Расскажи им, как твою мать оставил злой
человек, как она умирала в подвале у Бубновой, как вы с матерью вместе ходили по улицам и просили милостыню; что
говорила она тебе и о чем просила тебя, умирая…
— Ну, и заревел сейчас: «что ты!» То есть ровно ничего
говорить нельзя с этими
людьми! — вскричал он, неистово махнув рукой. — Я разве
говорил тебе что-нибудь положительно, легкомысленная ты голова?
Говорил я тебе, что она доказанная законнаякнязева дочь?
Говорил или нет?..
Неточные совпадения
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «Кто,
говорит, этот молодой
человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это», —
говорит…
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину.
Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо
говорил.
Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
Добчинский. Молодой, молодой
человек; лет двадцати трех; а
говорит совсем так, как старик: «Извольте,
говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я,
говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате,
говорит, немножко темно».
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.