Нескучные каникулы

Вера Головачёва, 2002

Книга выходила в 2002 году в издательстве Эксмо под названием «Правнук белого призрака». Самое страшное начинается тогда, когда ты приезжаешь погостить в деревню и узнаешь, что являешься потомком самого настоящего привидения! Именно в такую переделку попал Артем. Дело в том, что на давно заброшенной деревенской мельнице живут бесплотные призраки, в одном из которых Артем узнает... свою прабабку. Привидения нападают, грозят гибелью, воют и стонут, леденя душу. Так и сгинул бы мальчишка, умер от страха, если бы не догадался, что привидениям просто нужна помощь. Но что он сможет сделать для них, да и вообще – успеет ли?

ГЛАВА 2

Дед Архип для своего возраста (восемьдесят девять или девяносто, дед плохо помнил) выглядел еще ничего. И борода еще густо росла, не поредела, только белой стала и мочалистой, как ковыль. И ходил он еще сам, без посторонней помощи. На палку, правда, немного опирался, но не без этого. Вон сосед-то, Петрович, совсем не встает, хотя моложе его. На сколько ж моложе? На два года или на десяток? Да кто ж теперь поймет. Плох, в общем, Петрович, плох.

— Кавой-т ты Апанасий привез?

Старик говорил громко, как и все глуховатые люди.

— Внука тебе, — гаркнул шофер, — принимай бандеролью с доставкой на дом. Хошь во временное пользование, хошь навсегда.

«Ну уж дудки, останусь я вам навсегда, — подумал Артем. — Щас!»

— Аркашка! — обрадовался старик. — Дождался ж-таки. Вот радость-то какая, внучек приехал!

— Артемка я, — буркнул внучек.

Но дед не расслышал. Он вообще вот уже лет пятнадцать плохо слышал. Или шестнадцать?

— Что ж мы все на пороге стоим? Заходи в горницу-то, заходи.

Поросшая грибком деревянная дверь скрипнула и впустила в себя Артемку. Сзади ковылял дед Архип и бубнил себе под нос о том, какое счастье для него привалило. Теперь будет с кем перекинуться словцом, а то он уже и забыл как это, с людьми разговаривать.

Горница представляла из себя плачевное зрелище: телевизора не было, центра тоже, не говоря уже о приставках и компьютере. Даже захудалого магнитофона, и того не было. Чем здесь можно занять целых две недели, совершенно непонятно.

— Ты ж с дороги, верно, проголодался, — опомнился дед.

Артем чувствовал: голоден, как стадо носорогов.

— Счас я тебя молочком попою с оладушками, — хлопотал старик, еле ползая от печи к столу и обратно.

Оладушки Артему понравились: большие, сочные, с хрустящей корочкой. А молоко оказалось жирным каким-то, словно в него масла понапихали.

— Ты побольше, побольше пей, — потчевал дед Архип, — молочко-то хорошее, свойское. В городе такого нет.

Артем и пил. И ел заодно.

— Как там в Москве-то? — спросил старик, когда внук наелся до отвалу.

— Да ниче, дед, — со знанием дела ответил мальчик, растягиваясь на стуле. Стул скрипнул и накренился. Артем быстро вернулся в свою обычную позу и решил больше не рисковать. — В Москве прикольно.

— А? — не понял дед Архип. — Не расслышал я.

— Клево, говорю, в Москве, — громче повторил внучек.

— Клевера, значит, много, — по своему понял старик. — Эт хорошо. Коровки клевер уважают. А что ж я тебя, Аркаш, не покормлю? — опомнился дед. — У меня ж оладушки есть.

Артем удивленно распрямился и чуть не упал с пошатнувшегося стула. Не далее как пять минут назад он с аппетитом уплетал эти самые оладушки. В животе еще не успела рассосаться приятная тяжесть, а дед Архип уже заново накрывал на стол. Трапеза повторилась. Артем с кислым выражением на лице уталкивал в рот оладушки, а они все не соглашались помещаться внутри. Наконец, пытка кончилась.

Затем последовали расспросы о жизни в городе, о здоровье родителей. Далее дед не забыл упомянуть, что родителей нужно почитать, не серчать на них, «если что не таво». Артем вяло отвечал и слушал, обхватив руками раздувшийся живот. Глаза сонно слипались. Старик тоже начал поклевывать носом. Вдруг он встрепенулся, словно вспомнив что-то. У Артема защемило под ложечкой от нехорошего предчувствия.

— Что ж ты молчишь, внучик? Ты ж, верно, голодный.

Артем понял: если он выживет эти две недели, то все равно домой не попадет. В автобус не уместится.

* * *

После третьего обеда за последние полчаса внучек уже был умнее. Только он вышел из-за стола, пока старик не забыл, он доложил, что хочет пойти погулять. Дед Архип ничего против не имел.

Двор, густо поросший крапивой и бурьяном, внимания мальчика не привлек, и Артем вышел за ворота. Мимо промаршировала пара гусей со своим выводком. И никого больше. «Веселенькое местечко», — отметил Артем и пошел по улице, надеясь на чудо. Вдруг что-то интересное все-таки произойдет.

В наушниках пел «Мумий Троль» — единственное напоминание о том, что на дворе начался двадцать первый век. В многочисленных карманах модных шорт, в которых Артем хотел прошвырнуться мимо местной молодежи, лежали некоторые необходимые для жизни вещи: калькулятор, например, лазерная указка и прочая мелочь. Одного только не было — молодежи. Песня закончилась.

— Ты чей? — донеслось из палисадника, мимо которого проходил сейчас мальчик.

Артем вздрогнул от неожиданности, обернулся и выключил плейер. На него смотрели из-за кустов малины небесно-голубые, словно выгоревшие на солнце глаза, окруженные со всех сторон канапушками. Над глазами торчало во все стороны гнездо белесых волос, непонятно как подстриженных.

— Свой.

Что за странный способ знакомства? Сначала нормальные люди спрашивают, как тебя зовут.

— Да нет, ты к кому приехал? — поправился мальчик, отправляя грязными руками ягоду в рот. Артема передернуло от такой антисанитарии.

— К деду Архипу.

— А. Аркашка, значит.

— Артем, я, — что за дед у него, всем растрезвонил это жуткое имя.

— Да? — мало удивился собеседник. — Может. А я — Димка.

Артем ничего не отвечал. Он был зол: как это может, если он на самом деле Артем. Он хотел уже было последовать дальше по своему пути. Уже и отвернулся от этого Димки. Но впереди лежала совершенно одинокая дорога. И еще неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем Артем встретит еще кого-нибудь.

В это время новый знакомый его выбрался из кустов и предстал взору Артема во всей своей красе. Некогда белая футболка говорила о том, что ее обладатель очень любит лакомится ягодами. Особенно это было заметно на животе, сплошь усеянном пятнами от светло красного до сиреневого. Шорты не многим отличались от футболки. Разница была лишь в том, что испачканы они оказались больше не спереди, а сзади. Картину довершали босые ноги, часто изрисованные полосами царапин разной длины и толщины. На одной коленке красовалась солидная ссадина, и обе они, коленки, разумеется, были покрыты толстым слоем пыли, как сникерс шоколадом.

Артем с некоторым презрением окинул взглядом это чудо и решил, что оно может пригодиться только для одного.

— Здесь можно где-нибудь весело подергаться? — для пущей солидности растягивая слова, спросил Артем.

Димка удивленно посмотрел на городского мальчишку и призадумался. Зачем?

— Лучше бы не надо, — неуверено сказал он. — Не любят у нас, когда дергаются. Могут и побить.

Артем безнадежно закатил глаза к небу: ну и дремучий народ.

— Я говорю, закружиться здесь где-нибудь можно?

Димка совсем растерялся. Странный какой-то этот приезжий, не поймешь, что хочет. Зачем ему вздумалось кружиться? Вот у них там в городе от лишних денег с жиру бесятся.

— Ну, если только на мельнице, — предположил мальчик.

— У вас там тусовки собираются? — оживился Артем.

Димка рассмеялся. Чудной какой этот его новый знакомый! Не знает, что на мельницах делают.

— Никакие засовки на ней не собираются, — убеждено ответил он. — Туда вообще никто давно не ходит. Потому, — мальчик сделал загадочное лицо и понизил голос, — как старый мельник там бывает.

— И что? — голос Артема прозвучал неожиданно громко после шепота.

— Ну как? — удивился Димка. — Он же привидение.

Артем некоторое время молчал, внимательно рассматривая нового друга: может, прикалывается? Но нет, тот говорил серьезно. Вид его был как у заговорщика: таинственный и немного напуганный. Артему показалось это довольно забавным, и он рассмеялся громко и от души.

— И нет здесь ничего смешного, — обиделся Димка. — Знающие люди говорили, что видели, как по ночам у мельницы колесо крутится. А дядька Апанас так вообще, вечером возвращался с молочки на своем грузовике и фарами высветил человека, идущего к мельнице. А человек-то тот прозрачным был. Ей богу, — побожился он шепотом. — Как фары его, значит, осветили, он испугался и скорее от них в темень прятаться. А Апанас, ясно дело, в другую сторону. Что ж он, дурак, за привидениями гоняться.

— Ну и бред, — подвел черту под рассказом Артем.

— Бред, говоришь? А ты попробуй сам туда сходи, — хитро прищурившись, предложил Димка.

— Легко, — усмехнулся Артем, — только я не знаю, где это.

— Так я тебе покажу, — успокоил его друг и, не откладывая в долгий ящик, ловко перемахнул через забор. Не обходить же.

Они шли рядом: мальчик в наушниках за сто баксов и мальчик в драных шортах. Несоответствие полное.

Димка временами посматривал на своего спутника и думал, когда тот начнет сочинять всякие отговорки. Что ему корову доить пора, например, или срочно нужно на огород, морковку проредить. Не попрется ж он и вправду к привидению в гости. Но тот ничего, молчал. Слушал свои наушники, в такт помахивая головой, и шел. Спокойно так.

За селом Димка остановился. Впереди лежал пустырь, и вдалеке, у горизонта, вырисовывалась полуразрушенная мельница, за которой блестела река. Артем выключил свою технику.

— О-он там, — показал пальцем Димка.

— Понял, — ответил второй мальчик и, перемотав кассету на Линду, двинул в сторону, указанную пальцем.

Димка открыл рот — ненормальный. А Артем шел себе прямо по траве в пояс величиной. Все потому, что никакой тропинки рядом и не было.

Мельница приближалась. Что-то настораживало мальчишку все больше и больше. Артем понял — тишина. Он, оказывается, успел привыкнуть к деревенским звукам: пенью птиц, петушиному крику, мычанию и кряканью. Допустим, что здесь некому будет мычать и кудахтать. Но как же кузнечики и цикады? Нога попала в какую-то ямку, и он упал. Наушники съехали с ушей, а в желудке перевернулись оладушки. Долгий и противный скрип надавил на уши. Артем поднял голову. Входная дверь, будто приглашая в себя, широко распахивалась. Из внутренностей мельницы дохнуло холодом, а потом холодок пробежал по спине. Мальчик тряхнул головой, чтобы согнать испуг, и встал. Конечно, нечего бояться, просто мельница заброшена, и в ней гуляет ветер. И ни как иначе.

Он вошел внутрь. Дверь также нудно закрылась, громко хлопнув напоследок. Артем вздрогнул от неожиданности. «Так и поверишь во всю эту чушь», — подумал он и огляделся. Полов давно уже не было на первом этаже мельницы, вместо них сплошным ковром росла густая трава. То там, то тут сквозь дремучие заросли проглядывала поколотая старая утварь времен, должно быть, нашествия мамонтов на Мамая. Наверх вели две лестницы по разные стороны огромного колеса. В оконном проеме виднелась перепуганная фигура Димки. Артем наступил на что-то, и оно звякнуло. Сразу же захлопали встревоженные крылья, и три летучие мыши, чуть не налетев на мальчика,, выпорхнули в окно. Опять потянуло холодом. Жутко.

«Никогда больше сюда не пойду», — решил Артем и повернулся скорее назад.

Тут его взгляд упал на крюк у двери. На нем что-то висело. В голове мелькнула идея, и Артем подошел ближе. Он снял вещи и чихнул от пыли. Так и есть: штаны, рубаха и соломенная шляпа. То, что нужно. Артем решил проучить Димку за пережитые страхи. Пусть там не расслабляется. Он одел все, что нашел, прямо поверх своей одежды, натянул шляпу поглубже на глаза и вышел за дверь, взмахнув руками и выбив у себя из боков солидное облако пыли.

Раздался громкий испуганный крик Димки. И еще один.