Неточные совпадения
Я нанял особую
квартиру, в которой мы и воротясь
будем жить.
Дней через пять после смерти Смита я переехал на его
квартиру. Весь тот день мне
было невыносимо грустно. Погода
была ненастная и холодная; шел мокрый снег, пополам с дождем.
Я стал раскаиваться, что переехал сюда. Комната, впрочем,
была большая, но такая низкая, закопченная, затхлая и так неприятно пустая, несмотря на кой-какую мебель. Тогда же подумал я, что непременно сгублю в этой
квартире и последнее здоровье свое. Так оно и случилось.
Так я мечтал и горевал, а между тем время уходило. Наступала ночь. В этот вечер у меня
было условлено свидание с Наташей; она убедительно звала меня к себе запиской еще накануне. Я вскочил и стал собираться. Мне и без того хотелось вырваться поскорей из
квартиры хоть куда-нибудь, хоть на дождь, на слякоть.
Это
была грязная, черная и всегда темная лестница, из тех, какие обыкновенно бывают в капитальных домах с мелкими
квартирами.
История Смита очень заинтересовала старика. Он сделался внимательнее. Узнав, что новая моя
квартира сыра и, может
быть, еще хуже прежней, а стоит шесть рублей в месяц, он даже разгорячился. Вообще он сделался чрезвычайно порывист и нетерпелив. Только Анна Андреевна умела еще ладить с ним в такие минуты, да и то не всегда.
По настоянию Наташи отыскана
была маленькая, но дешевая
квартира на Фонтанке.
Я не заставил себе повторять два раза. Схватив за руку Елену, я вывел ее из этого вертепа. Уж не знаю, как там у них кончилось. Нас не останавливали: хозяйка
была поражена ужасом. Все произошло так скоро, что она и помешать не могла. Извозчик нас дожидался, и через двадцать минут я
был уже на своей
квартире.
Я отправился прямо к Алеше. Он жил у отца в Малой Морской. У князя
была довольно большая
квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой
квартире две прекрасные комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне чаще, особенно сначала, в первое время его связи с Наташей.
— Да (и старик покраснел и опустил глаза); смотрю я, брат, на твою
квартиру… на твои обстоятельства… и как подумаю, что у тебя могут
быть другие экстренные траты (и именно теперь могут
быть), то… вот, брат, сто пятьдесят рублей, на первый случай…
— И Алеша мог поместить Наталью Николаевну в такой
квартире! — сказал он, покачивая головою. — Вот эти-то так называемые мелочии обозначают человека. Я боюсь за него. Он добр, у него благородное сердце, но вот вам пример: любит без памяти, а помещает ту, которую любит, в такой конуре. Я даже слышал, что иногда хлеба не
было, — прибавил он шепотом, отыскивая ручку колокольчика. — У меня голова трещит, когда подумаю о его будущности, а главное, о будущности АнныНиколаевны, когда она
будет его женой…
Все, однако же, носило на себе характер временного пребывания; это
была только приличная
квартира на время, а не постоянное, утвердившееся жилье богатой фамилии со всем размахом барства и со всеми его прихотями, принимаемыми за необходимость.
Я и не заметил, как дошел домой, хотя дождь мочил меня всю дорогу.
Было уже часа три утра. Не успел я стукнуть в дверь моей
квартиры, как послышался стон, и дверь торопливо начала отпираться, как будто Нелли и не ложилась спать, а все время сторожила меня у самого порога. Свечка горела. Я взглянул в лицо Нелли и испугался: оно все изменилось; глаза горели, как в горячке, и смотрели как-то дико, точно она не узнавала меня. С ней
был сильный жар.
«Но для чего ж она как раз очутилась у дверей?» — подумал я и вдруг с удивлением заметил, что она
была в шубейке (я только что купил ей у знакомой старухи торговки, зашедшей ко мне на
квартиру и уступавшей мне иногда свой товар в долг); следовательно, она собиралась куда-то идти со двора и, вероятно, уже отпирала дверь, как вдруг эпилепсия поразила ее. Куда ж она хотела идти? Уж не
была ли она и тогда в бреду?
С ней
был уже два раза припадок на моей
квартире, но всегда оканчивался благополучно, а теперь она
была точно в горячке.
Я решился бежать к доктору; надо
было захватить болезнь. Съездить же можно
было скоро; до двух часов мой старик немец обыкновенно сидел дома. Я побежал к нему, умоляя Мавру ни на минуту, ни на секунду не уходить от Наташи и не пускать ее никуда. Бог мне помог: еще бы немного, и я бы не застал моего старика дома. Он встретился уже мне на улице, когда выходил из
квартиры. Мигом я посадил его на моего извозчика, так что он еще не успел удивиться, и мы пустились обратно к Наташе.
Как только я пришла к нему в новую
квартиру, он вскочил, бросился на меня и затопал ногами, и я ему тотчас сказала, что мамаша очень больна, что на лекарство надо денег, пятьдесят копеек, а нам
есть нечего.
Когда я пришла домой, я отдала деньги и все рассказала мамаше, и мамаше сделалось хуже, а сама я всю ночь
была больна и на другой день тоже вся в жару
была, но я только об одном думала, потому что сердилась на дедушку, и когда мамаша заснула, пошла на улицу, к дедушкиной
квартире, и, не доходя, стала на мосту.
Объяснение это последовало при странных и необыкновенных обстоятельствах. Я уже упоминал, что мы жили в особом флигеле на дворе; эта
квартира была помечена тринадцатым номером. Еще не войдя в ворота, я услышал женский голос, спрашивавший у кого-то громко, с нетерпением и раздражением: «Где квартира номер тринадцать?» Это спрашивала дама, тут же близ ворот, отворив дверь в мелочную лавочку; но ей там, кажется, ничего не ответили или даже прогнали, и она сходила с крылечка вниз, с надрывом и злобой.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на другую
квартиру: то
есть — в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…
То
был прекрасный весенний день. Природа ликовала; воробьи чирикали; собаки радостно взвизгивали и виляли хвостами. Обыватели, держа под мышками кульки, теснились на дворе градоначальнической
квартиры и с трепетом ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута настала.
Счет
был верен, и зависть Степана Аркадьича
была приятна Левину. Приятно ему
было еще то, что, вернувшись на
квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити с запиской.
Квартира Вронского всегда
была притоном всех офицеров.
На его
квартире никого уже не
было дома: все
были на скачках, и лакей его дожидался у ворот. Пока он переодевался, лакей сообщил ему, что уже начались вторые скачки, что приходило много господ спрашивать про него, и из конюшни два раза прибегал мальчик.