Неточные совпадения
Но старик не
знал, достанет
ли у него сил вынести новые оскорбления.
— Вот он какой, — сказала старушка, оставившая со мной в последнее время всю чопорность и все свои задние мысли, — всегда-то он такой со мной; а ведь
знает, что мы все его хитрости понимаем. Чего ж бы передо мной виды-то на себя напускать! Чужая я ему, что
ли? Так он и с дочерью. Ведь простить-то бы мог, даже, может быть, и желает простить, господь его
знает. По ночам плачет, сама слышала! А наружу крепится. Гордость его обуяла… Батюшка, Иван Петрович, рассказывай поскорее: куда он ходил?
— А я думала, ты уж не придешь, — сказала она, подавая мне руку, — хотела даже Мавру послать к тебе
узнать; думала, не заболел
ли опять?
— Такое средство одно, — сказал я, — разлюбить его совсем и полюбить другого. Но вряд
ли это будет средством. Ведь ты
знаешь его характер? Вот он к тебе пять дней не ездит. Предположи, что он совсем оставил тебя; тебе стоит только написать ему, что ты сама его оставляешь, а он тотчас же прибежит к тебе.
— И вот уже пять дней, каждый час, каждую минуту… Во сне
ли, сплю
ли — все об нем, об нем!
Знаешь, Ваня: пойдем туда, проводи меня!
— Все рассказал! Уж не хвастайся, пожалуйста! — подхватила она. — Ну, что ты можешь скрыть? Ну, тебе
ли быть обманщиком? Даже Мавра все
узнала.
Знала ты, Мавра?
В кухне стоял ливрейный лакей князя, его отца. Оказалось, что князь, возвращаясь домой, остановил свою карету у квартиры Наташи и послал
узнать, у ней
ли Алеша? Объявив это, лакей тотчас же вышел.
— Да, вы правы, мне тоже. Я давно
знаю, что вы настоящий, искренний друг Натальи Николаевны и моего сына. Я надеюсь быть между вами троими четвертым. Не так
ли? — прибавил он, обращаясь к Наташе.
— А он сказал, что мое доброе сердце вредит мне. Как это? Не понимаю. А
знаешь что, Наташа. Не поехать
ли мне поскорей к нему? Завтра чем свет у тебя буду.
Я убеждал ее горячо и сам не
знаю, чем влекла она меня так к себе. В чувстве моем было еще что-то другое, кроме одной жалости. Таинственность
ли всей обстановки, впечатление
ли, произведенное Смитом, фантастичность
ли моего собственного настроения, — не
знаю, но что-то непреодолимо влекло меня к ней. Мои слова, казалось, ее тронули; она как-то странно поглядела на меня, но уж не сурово, а мягко и долго; потом опять потупилась как бы в раздумье.
— Ну, брат Маслобоев, это ты врешь, — прервал я его. — Во-первых, генералы, хоть бы и литературные, и с виду не такие бывают, как я, а второе, позволь тебе сказать, я действительно припоминаю, что раза два тебя на улице встретил, да ты сам, видимо, избегал меня, а мне что ж подходить, коли вижу, человек избегает. И
знаешь, что и думаю? Не будь ты теперь хмелен, ты бы и теперь меня не окликнул. Не правда
ли? Ну, здравствуй! Я, брат, очень, очень рад, что тебя встретил.
— Все, все завтра
узнаешь! О боже мой! Да уйдешь
ли ты?
Не
знаю, поняла
ли Нелли все, что я ей говорил. Я был взволнован и от рассказа и от недавней болезни; но я бросился к Наташе. Было уже поздно, час девятый, когда я вошел к ней.
Я крепко пьян, но слушай: если когда-нибудь, близко
ли, далеко
ли, теперь
ли, или на будущий год, тебе покажется, что Маслобоев против тебя в чем-нибудь схитрил (и, пожалуйста, не забудь этого слова схитрил), — то
знай, что без злого умысла.
Я рассудил, что рано
ли, поздно
ли надо будет ехать. Положим, Наташа теперь одна, я ей нужен, но ведь она же сама поручила мне как можно скорей
узнать Катю. К тому же, может быть, и Алеша там… Я
знал, что Наташа не будет покойна, прежде чем я не принесу ей известий о Кате, и решился ехать. Но меня смущала Нелли.
«Не может быть, чтоб ты не
знал, как поступить, — промелькнуло у меня в мыслях. — Уж не на смех
ли ты меня подымаешь?»
— Я ведь только так об этом заговорила; будемте говорить о самом главном. Научите меня, Иван Петрович: вот я чувствую теперь, что я Наташина соперница, я ведь это
знаю, как же мне поступать? Я потому и спросила вас: будут
ли они счастливы. Я об этом день и ночь думаю. Положение Наташи ужасно, ужасно! Ведь он совсем ее перестал любить, а меня все больше и больше любит. Ведь так?
Об этом я еще где-то разговор слышал, но ведь Алеша отбил у вас невесту, я ведь это
знаю, а вы, как какой-нибудь Шиллер, за них же распинаетесь, им же прислуживаете и чуть
ли у них не на побегушках…
— Я нарочно спросил вас: «не правда
ли?», чтоб насладиться вашим ответом; я его
знал заранее.
Он замолчал и пытливо, с той же злобой смотрел на меня, придерживая мою руку своей рукой, как бы боясь, чтоб я не ушел. Я уверен, что в эту минуту он соображал и доискивался, откуда я могу
знать это дело, почти никому не известное, и нет
ли во всем этом какой-нибудь опасности? Так продолжалось с минуту; но вдруг лицо его быстро изменилось; прежнее насмешливое, пьяно-веселое выражение появилось снова в его глазах. Он захохотал.
Не
знаю, впрочем, любила
ли именно одно это: так, просто, всего его любила, и будь он хоть чем-нибудь другой, с характером иль умнее, я бы, может, и не любила его так.
Знаешь, Ваня, я тебе признаюсь в одном: помнишь, у нас была ссора, три месяца назад, когда он был у той, как ее, у этой Минны… я
узнала, выследила, и веришь
ли: мне ужасно было больно, а в то же время как будто и приятно… не
знаю, почему… одна уж мысль, что он тоже, как большойкакой-нибудь, вместе с другими большимипо красавицам разъезжает, тоже к Минне поехал!
Но, обласкав и усадив Нелли подле себя, старушка уже и не
знала больше, что делать, и с наивным ожиданием стала смотреть на меня. Старик поморщился, чуть
ли не догадавшись, для чего я привел Нелли. Увидев, что я замечаю его недовольную мину и нахмуренный лоб, он поднес к голове свою руку и сказал мне отрывисто...
Потом взял меня, поставил подле себя, начал по голове гладить и спрашивать: училась
ли я чему-нибудь и что я
знаю?
Я не
знала, идти
ли, вдруг подошел один старичок, в золотых очках, — а он слышал, как я спрашивала рубль серебром, — нагнулся ко мне и спросил, для чего я непременно столько хочу.
— Что она? Как спала? Не было
ли с ней чего? Не проснулась
ли она теперь?
Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей на террасу, принесут самовар, придут наши, мы все усядемся, и Нелли к нам выйдет… Вот и прекрасно. Да уж не проснулась
ли она? Пойду я к ней. Только посмотрю на нее… не разбужу, не беспокойся! — прибавил он, видя, что Анна Андреевна снова замахала на него руками.
— Вот то-то и есть, не
знаю, дошло
ли оно.
Итак, посылала
ли она письмо или не посылала — не
знаю; но есть одно основание предположить, что не посылала, потому что князь
узнал наверно,что она в Петербурге и где именно, кажется, уже после смерти ее.
Ты, брат, можешь
ли это понять, Ваня, мне все надо было
узнать, в какой степени он меня опасается, и второе: представить ему, что я больше
знаю, чем
знаю в самом деле…
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так
ли?
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали
ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не
знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я не
знаю, как могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно. Не прикажете
ли, я все это изложу лучше на бумаге?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя
ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее,
знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится
ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы
узнать, нет
ли где измены.