Неточные совпадения
Если я
был счастлив когда-нибудь, то это даже и не во время первых упоительных минут моего успеха, а тогда, когда еще я не читал и не показывал никому моей рукописи: в те долгие ночи, среди восторженных надежд и мечтаний и страстной любви к труду; когда я сжился с моей фантазией, с лицами, которых сам создал, как с родными, как будто с действительно существующими; любил их,
радовался и печалился с ними, а подчас даже и плакал самыми искренними слезами над незатейливым героем моим.
Она поняла, что он нашел его,
обрадовался своей находке и, может
быть, дрожа от восторга, ревниво спрятал его у себя от всех глаз; что где-нибудь один, тихонько от всех, он с беспредельною любовью смотрел на личико своего возлюбленного дитяти, — смотрел и не мог насмотреться, что, может
быть, он так же, как и бедная мать, запирался один от всех разговаривать с своей бесценной Наташей, выдумывать ее ответы, отвечать на них самому, а ночью, в мучительной тоске, с подавленными в груди рыданиями, ласкал и целовал милый образ и вместо проклятий призывал прощение и благословение на ту, которую не хотел видеть и проклинал перед всеми.
За месяц до нашего несчастья он купил мне серьги, тихонько от меня (а я все узнала), и
радовался как ребенок, воображая, как я
буду рада подарку, и ужасно рассердился на всех и на меня первую, когда узнал от меня же, что мне давно уже известно о покупке серег.
И потому графиня, которая прежде
была против сватовства, страшно
обрадовалась сегодня моему успеху у княгини, но это в сторону, а вот что главное: Катерину Федоровну я знал еще с прошлого года; но ведь я
был тогда еще мальчиком и ничего не мог понимать, а потому ничего и не разглядел тогда в ней…
Вечером я хотел
быть у Наташи. Но так как теперь дал слово Маслобоеву, то и рассудил отправиться к ней сейчас. Я
был уверен, что застану у ней Алешу. Действительно, он
был там и ужасно
обрадовался, когда я вошел.
— Стало
быть, совсем нечего бояться! — сказал я,
обрадовавшись.
Мамаша мне сперва не поверила, а потом так
обрадовалась, что весь вечер меня расспрашивала, целовала и плакала, и когда я уж ей все рассказала, то она мне вперед приказала: чтоб я никогда не боялась дедушку и что, стало
быть, дедушка любит меня, коль нарочно приходил ко мне.
— Поедем, поедем, друзья мои, поедем! — заговорил он,
обрадовавшись. — Вот только ты, Ваня, только с тобой расставаться больно… (Замечу, что он ни разу не предложил мне ехать с ними вместе, что, судя по его характеру, непременно бы сделал… при других обстоятельствах, то
есть если б не знал моей любви к Наташе.)
Нелли в этот вечер
была как-то особенно грустна и даже чем-то озабочена. Как будто она видела дурной сон и задумалась о нем. Но подарку Маслобоева она очень
обрадовалась и с наслаждением поглядывала на цветы, которые поставили перед ней в стакане.
Мы их все развесили в гирляндах и в горшках расставили, и такие цветы тут
были, что как целые деревья, в больших кадках; их мы по углам расставили и у кресел мамаши, и как мамаша вышла, то удивилась и очень
обрадовалась, а Генрих
был рад…
То-то, должно
быть,
обрадовался!
А он все толкует про свои заводские дела, как они хороши, да о том, как
будут радоваться ему его старики, да про то, что все на свете вздор, кроме здоровья, и надобно ей беречь здоровье, и в самую минуту прощанья, уже через балюстраду, сказал: — Ты вчера написала, что еще никогда не была так привязана ко мне, как теперь — это правда, моя милая Верочка.
Неточные совпадения
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как жена
обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Обрадовались старому: // «Здорово, дедко! спрыгни-ка, // Да
выпей с нами рюмочку, // Да в ложечки ударь!» // — Забраться-то забрался я, // А как сойду, не ведаю: // Ведет! — «Небось до города // Опять за полной пенцией?
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и
ест пряники писаные.
Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
До первых чисел июля все шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее с неимоверною быстротой поднималось в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также
было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая пора. Граждане
радовались, надеялись на обильный урожай и спешили с работами.
Прыщ смотрел на это благополучие и
радовался. Да и нельзя
было не
радоваться ему, потому что всеобщее изобилие отразилось и на нем. Амбары его ломились от приношений, делаемых в натуре; сундуки не вмещали серебра и золота, а ассигнации просто валялись по полу.