Неточные совпадения
— Это правда, Фома; я все это чувствую, — поддакнул растроганный
дядя. — Но не во всем же и я виноват, Фома: так уж меня воспитали;
с солдатами
жил. А клянусь тебе, Фома, и я умел чувствовать. Прощался
с полком, так все гусары, весь мой дивизион, просто плакали, говорили, что такого, как я, не нажить!.. Я и подумал тогда, что и я, может быть, еще не совсем человек погибший.
«А тот-то, подлец,
с бороденкой-то, — прибавлял он, — ни
жив ни мертв сидит, спрятался; да только врешь, брат, не спрячешься!» Долго не думая, Степан Алексеевич поворотил опять на дорогу и прискакал в Степанчиково, разбудил
дядю, Мизинчикова, наконец, и меня.
Часто ему серьезно приходила мысль бросить всё, приписаться в казаки, купить избу, скотину, жениться на казачке, — только не на Марьяне, которую он уступал Лукашке, — и
жить с дядей Ерошкой, ходить с ним на охоту и на рыбную ловлю, и с казаками в походы.
Илья прошёл в ту комнату, где когда-то
жил с дядей, и пристально осмотрел её: в ней только обои почернели да вместо двух кроватей стояла одна и над ней висела полка с книгами. На том месте, где спал Илья, помещался какой-то высокий неуклюжий ящик.
Он снова начал рассказывать о своём путешествии, искоса поглядывая на Илью. А Илья слушал его речь, как шум дождя, и думал о том, как он будет
жить с дядей…
Неточные совпадения
Окончив курсы в гимназии и университете
с медалями, Алексей Александрович
с помощью
дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и
с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни
с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел,
жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
И чтобы не осуждать того отца,
с которым он
жил и от которого зависел и, главное, не предаваться чувствительности, которую он считал столь унизительною, Сережа старался не смотреть на этого
дядю, приехавшего нарушать его спокойствие, и не думать про то, что он напоминал.
Молодые люди стали
жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного
дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника.
Аркадий
с сожалением посмотрел на
дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве и о новом управляющем, который накануне приходил к нему жаловаться, что работник Фома «дибоширничает» и от рук отбился. «Такой уж он Езоп, — сказал он между прочим, — всюду протестовал себя [Протестовал себя — зарекомендовал, показал себя.] дурным человеком;
поживет и
с глупостью отойдет».
— Это — не вышло. У нее, то есть у жены, оказалось множество родственников,
дядья — помещики, братья — чиновники, либералы, но и то потому, что сепаратисты, а я представитель угнетающей народности, так они на меня… как шмели, гудят, гудят! Ну и она тоже. В общем она — славная. Первое время даже грустные письма писала мне в Томск. Все-таки я почти три года
жил с ней. Да. Ребят — жалко. У нее — мальчик и девочка, отличнейшие! Мальчугану теперь — пятнадцать, а Юле — уже семнадцать. Они со мной
жили дружно…