Неточные совпадения
«Если о сю пору я так боюсь, что же было бы, если б и действительно как-нибудь случилось до самого
дела дойти?..» — подумал он невольно,
проходя в четвертый этаж.
А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате
ходит, да красные пятна у ней на щеках выступают, — что
в болезни этой и всегда бывает: «Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь, и теплом пользуешься», а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три
дня корки не видят!
Произошло это утром,
в десять часов.
В этот час утра,
в ясные
дни, солнце всегда длинною полосой
проходило по его правой стене и освещало угол подле двери. У постели его стояла Настасья и еще один человек, очень любопытно его разглядывавший и совершенно ему незнакомый. Это был молодой парень
в кафтане, с бородкой, и с виду походил на артельщика. Из полуотворенной двери выглядывала хозяйка. Раскольников приподнялся.
— Врешь ты, деловитости нет, — вцепился Разумихин. — Деловитость приобретается трудно, а с неба даром не слетает. А мы чуть не двести лет как от всякого
дела отучены… Идеи-то, пожалуй, и бродят, — обратился он к Петру Петровичу, — и желание добра есть, хоть и детское; и честность даже найдется, несмотря на то, что тут видимо-невидимо привалило мошенников, а деловитости все-таки нет! Деловитость
в сапогах
ходит.
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на
деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего
ходить — вот пример:
в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела
дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по
делу видно…
— Это мне удивительно, — начал он после некоторого раздумья и передавая письмо матери, но не обращаясь ни к кому
в частности, — ведь он по
делам ходит, адвокат, и разговор даже у него такой… с замашкой, — а ведь как безграмотно пишет.
Да вот, кстати же! — вскрикнул он, чему-то внезапно обрадовавшись, — кстати вспомнил, что ж это я!.. — повернулся он к Разумихину, — вот ведь ты об этом Николашке мне тогда уши промозолил… ну, ведь и сам знаю, сам знаю, — повернулся он к Раскольникову, — что парень чист, да ведь что ж делать, и Митьку вот пришлось обеспокоить… вот
в чем дело-с, вся-то суть-с:
проходя тогда по лестнице… позвольте: ведь вы
в восьмом часу были-с?
В самом
деле,
пройдя всю подворотню и уже выходя во двор, тот вдруг обернулся и опять точно как будто махнул ему.
Не стану теперь описывать, что было
в тот вечер у Пульхерии Александровны, как воротился к ним Разумихин, как их успокоивал, как клялся, что надо дать отдохнуть Роде
в болезни, клялся, что Родя придет непременно, будет
ходить каждый
день, что он очень, очень расстроен, что не надо раздражать его; как он, Разумихин, будет следить за ним, достанет ему доктора хорошего, лучшего, целый консилиум… Одним словом, с этого вечера Разумихин стал у них сыном и братом.
А сама-то весь-то
день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой,
в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы
в ряды еще с ней утром
ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус есть, вы не знаете…
Когда на другое утро, ровно
в одиннадцать часов, Раскольников вошел
в дом — й части,
в отделение пристава следственных
дел, и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу, то он даже удивился тому, как долго не принимали его:
прошло по крайней мере десять минут, пока его позвали.
Между тем он стоял
в приемной, а мимо него
ходили и
проходили люди, которым, по-видимому, никакого до него не было
дела.
— А ведь я к вам уже заходил третьего
дня вечером; вы и не знаете? — продолжал Порфирий Петрович, осматривая комнату, —
в комнату,
в эту самую, входил. Тоже, как и сегодня,
прохожу мимо — дай, думаю, визитик-то ему отдам. Зашел, а комната настежь; осмотрелся, подождал, да и служанке вашей не доложился — вышел. Не запираете?
Я, Родя,
дней шесть-семь назад убивалась, смотря на твое платье, как ты живешь, что ешь и
в чем
ходишь.
Сибирь. На берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России;
в городе крепость,
в крепости острог.
В остроге уже девять месяцев заключен ссыльнокаторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со
дня преступления его
прошло почти полтора года.
Шла уже вторая неделя после святой; стояли теплые, ясные, весенние
дни;
в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми
ходил часовой).
Неточные совпадения
«Избави Бог, Парашенька, // Ты
в Питер не
ходи! // Такие есть чиновники, // Ты
день у них кухаркою, // А ночь у них сударкою — // Так это наплевать!» // «Куда ты скачешь, Саввушка?» // (Кричит священник сотскому // Верхом, с казенной бляхою.) // —
В Кузьминское скачу // За становым. Оказия: // Там впереди крестьянина // Убили… — «Эх!.. грехи!..»
Как велено, так сделано: //
Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках //
В Екатеринин
день, // И горя словно не было! // Запела, как певала я //
В родительском дому. // Мы были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Проходит и еще один
день, а градоначальниково тело все сидит
в кабинете и даже начинает портиться.
С тех пор законодательная деятельность
в городе Глупове закипела. Не
проходило дня, чтоб не явилось нового подметного письма и чтобы глуповцы не были чем-нибудь обрадованы. Настал наконец момент, когда Беневоленский начал даже помышлять о конституции.
Но когда
проходил мимо градоначальник (он
в этот
день ходил форсированным маршем), то поспешно отирали слезы и старались придать лицам беспечное и доверчивое выражение.