Неточные совпадения
А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате
ходит, да красные пятна у ней на щеках выступают, — что в болезни этой и всегда бывает: «Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь, и теплом пользуешься», а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три
дня корки
не видят!
— Врешь ты, деловитости нет, — вцепился Разумихин. — Деловитость приобретается трудно, а с неба даром
не слетает. А мы чуть
не двести лет как от всякого
дела отучены… Идеи-то, пожалуй, и бродят, — обратился он к Петру Петровичу, — и желание добра есть, хоть и детское; и честность даже найдется, несмотря на то, что тут видимо-невидимо привалило мошенников, а деловитости все-таки нет! Деловитость в сапогах
ходит.
— Это я знаю, что вы были, — отвечал он, — слышал-с. Носок отыскивали… А знаете, Разумихин от вас без ума, говорит, что вы с ним к Лавизе Ивановне
ходили, вот про которую вы старались тогда, поручику-то Пороху мигали, а он все
не понимал, помните? Уж как бы, кажется,
не понять —
дело ясное… а?
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на
деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему,
не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего
ходить — вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела
дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть
не сумел,
не выдержал; по
делу видно…
— Это мне удивительно, — начал он после некоторого раздумья и передавая письмо матери, но
не обращаясь ни к кому в частности, — ведь он по
делам ходит, адвокат, и разговор даже у него такой… с замашкой, — а ведь как безграмотно пишет.
Оно конечно, одет прилично и числюсь человеком
не бедным; нас ведь и крестьянская реформа обошла: леса да луга заливные, доход-то и
не теряется; но…
не пойду я туда; и прежде надоело:
хожу третий
день и
не признаюсь никому…
Не стану теперь описывать, что было в тот вечер у Пульхерии Александровны, как воротился к ним Разумихин, как их успокоивал, как клялся, что надо дать отдохнуть Роде в болезни, клялся, что Родя придет непременно, будет
ходить каждый
день, что он очень, очень расстроен, что
не надо раздражать его; как он, Разумихин, будет следить за ним, достанет ему доктора хорошего, лучшего, целый консилиум… Одним словом, с этого вечера Разумихин стал у них сыном и братом.
А сама-то весь-то
день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы в ряды еще с ней утром
ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус есть, вы
не знаете…
Когда на другое утро, ровно в одиннадцать часов, Раскольников вошел в дом — й части, в отделение пристава следственных
дел, и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу, то он даже удивился тому, как долго
не принимали его:
прошло по крайней мере десять минут, пока его позвали.
Между тем он стоял в приемной, а мимо него
ходили и
проходили люди, которым, по-видимому, никакого до него
не было
дела.
— Я ровно ничего
не подумаю… Я только так спросил, и если у вас есть
дело, то нет ничего легче, как ее вызвать. Сейчас
схожу. А сам, будьте уверены, вам мешать
не стану.
— Позвольте, господа, позвольте;
не теснитесь, дайте
пройти! — говорил он, пробираясь сквозь толпу, — и сделайте одолжение,
не угрожайте; уверяю вас, что ничего
не будет, ничего
не сделаете,
не робкого десятка-с, а, напротив, вы же, господа, ответите, что насилием прикрыли уголовное
дело.
Принесет Настасья — поем,
не принесет — так и
день пройдет; нарочно со зла
не спрашивал!
— А ведь я к вам уже заходил третьего
дня вечером; вы и
не знаете? — продолжал Порфирий Петрович, осматривая комнату, — в комнату, в эту самую, входил. Тоже, как и сегодня,
прохожу мимо — дай, думаю, визитик-то ему отдам. Зашел, а комната настежь; осмотрелся, подождал, да и служанке вашей
не доложился — вышел.
Не запираете?
Она сегодня похоронила свою родственницу:
не такой
день, чтобы по гостям
ходить.
— Ты барин! — говорили ему. — Тебе ли было с топором
ходить;
не барское вовсе
дело.
Неточные совпадения
«Избави Бог, Парашенька, // Ты в Питер
не ходи! // Такие есть чиновники, // Ты
день у них кухаркою, // А ночь у них сударкою — // Так это наплевать!» // «Куда ты скачешь, Саввушка?» // (Кричит священник сотскому // Верхом, с казенной бляхою.) // — В Кузьминское скачу // За становым. Оказия: // Там впереди крестьянина // Убили… — «Эх!.. грехи!..»
Как велено, так сделано: //
Ходила с гневом на сердце, // А лишнего
не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин
день, // И горя словно
не было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы были однолеточки, //
Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Но, увы!
дни проходили за
днями, мечты Бородавкина росли, а клича все
не было.
Как ни избалованы были глуповцы двумя последними градоначальниками, но либерализм столь беспредельный заставил их призадуматься: нет ли тут подвоха? Поэтому некоторое время они осматривались, разузнавали, говорили шепотом и вообще"опасно
ходили". Казалось несколько странным, что градоначальник
не только отказывается от вмешательства в обывательские
дела, но даже утверждает, что в этом-то невмешательстве и заключается вся сущность администрации.
Но этим
дело не ограничилось.
Не прошло часа, как на той же площади появилась юродивая Анисьюшка. Она несла в руках крошечный узелок и, севши посередь базара, начала ковырять пальцем ямку. И ее обступили старики.