Неточные совпадения
— Ах, стыд-то какой теперь завелся
на свете, господи! Этакая немудреная, и уж пьяная! Обманули, это как
есть! Вон и платьице ихнее разорвано… Ах, как разврат-то ноне пошел!.. А пожалуй что из благородных
будет, из бедных каких… Ноне много таких пошло. По виду-то как бы из нежных, словно ведь барышня, — и он опять нагнулся над ней.
Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к
свету (все окна у ней
были заперты, несмотря
на духоту), она
на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его
были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор… вдруг голова его как бы закружилась.
— Нет, не брежу… — Раскольников встал с дивана. Подымаясь к Разумихину, он не подумал о том, что с ним, стало
быть, лицом к лицу сойтись должен. Теперь же, в одно мгновение, догадался он, уже
на опыте, что всего менее расположен, в эту минуту, сходиться лицом к лицу с кем бы то ни
было в целом
свете. Вся желчь поднялась в нем. Он чуть не захлебнулся от злобы
на себя самого, только что переступил порог Разумихина.
«Довольно! — произнес он решительно и торжественно, — прочь миражи, прочь напускные страхи, прочь привидения!..
Есть жизнь! Разве я сейчас не жил? Не умерла еще моя жизнь вместе с старою старухой! Царство ей небесное и — довольно, матушка, пора
на покой! Царство рассудка и
света теперь и… и воли, и силы… и посмотрим теперь! Померяемся теперь! — прибавил он заносчиво, как бы обращаясь к какой-то темной силе и вызывая ее. — А ведь я уже соглашался жить
на аршине пространства!
Вымылся он в это утро рачительно, — у Настасьи нашлось мыло, — вымыл волосы, шею и особенно руки. Когда же дошло до вопроса: брить ли свою щетину иль нет (у Прасковьи Павловны имелись отличные бритвы, сохранившиеся еще после покойного господина Зарницына), то вопрос с ожесточением даже
был решен отрицательно: «Пусть так и остается! Ну как подумают, что я выбрился для… да непременно же подумают! Да ни за что же
на свете!
Одним словом, если припомните, проводится некоторый намек
на то, что существуют
на свете будто бы некоторые такие лица, которые могут… то
есть не то что могут, а полное право имеют совершать всякие бесчинства и преступления, и что для них будто бы и закон не писан.
В передней
было очень темно и пусто, ни души, как будто все вынесли; тихонько,
на цыпочках прошел он в гостиную: вся комната
была ярко облита лунным
светом; все тут по-прежнему: стулья, зеркало, желтый диван и картинки в рамках.
Но более всего
на свете любил и ценил он, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что
было выше его.
Весьма вероятно и то, что Катерине Ивановне захотелось, именно при этом случае, именно в ту минуту, когда она, казалось бы, всеми
на свете оставлена, показать всем этим «ничтожным и скверным жильцам», что она не только «умеет жить и умеет принять», но что совсем даже не для такой доли и
была воспитана, а воспитана
была в «благородном, можно даже сказать в аристократическом полковничьем доме», и уж вовсе не для того готовилась, чтобы самой мести пол и мыть по ночам детские тряпки.
Петр Петрович Лужин, например, самый, можно сказать, солиднейший из всех жильцов, не явился, а между тем еще вчера же вечером Катерина Ивановна уже успела наговорить всем
на свете, то
есть Амалии Ивановне, Полечке, Соне и полячку, что это благороднейший, великодушнейший человек, с огромнейшими связями и с состоянием, бывший друг ее первого мужа, принятый в доме ее отца и который обещал употребить все средства, чтобы выхлопотать ей значительный пенсион.
Увидим,
есть ли
на свете правда?
Ну-с; так вот: если бы вдруг все это теперь
на ваше решение отдали: тому или тем жить
на свете, то
есть Лужину ли жить и делать мерзости или умирать Катерине Ивановне? то как бы вы решили: кому из них умереть?
— А вы убеждены, что не может? (Свидригайлов прищурился и насмешливо улыбнулся.) Вы правы, она меня не любит; но никогда не ручайтесь в делах, бывших между мужем и женой или любовником и любовницей. Тут
есть всегда один уголок, который всегда всему
свету остается неизвестен и который известен только им двум. Вы ручаетесь, что Авдотья Романовна
на меня с отвращением смотрела?
«Чем, чем, — думал он, — моя мысль
была глупее других мыслей и теорий, роящихся и сталкивающихся одна с другой
на свете, с тех пор как этот
свет стоит? Стоит только посмотреть
на дело совершенно независимым, широким и избавленным от обыденных влияний взглядом, и тогда, конечно, моя мысль окажется вовсе не так… странною. О отрицатели и мудрецы в пятачок серебра, зачем вы останавливаетесь
на полдороге!
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и
на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Чудно все завелось теперь
на свете: хоть бы народ-то уж
был видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь, кто он?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что
есть нового
на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
«
Пей, вахлачки, погуливай!» // Не в меру
было весело: // У каждого в груди // Играло чувство новое, // Как будто выносила их // Могучая волна // Со дна бездонной пропасти //
На свет, где нескончаемый // Им уготован пир!
Скотинин. Да с ним
на роду вот что случилось. Верхом
на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик
был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать,
есть ли
на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?