Неточные совпадения
«
А куда ж я иду? — подумал он вдруг. — Странно. Ведь я зачем-то пошел. Как
письмо прочел, так и пошел… На Васильевский остров, к Разумихину я пошел, вот куда, теперь… помню. Да зачем, однако же? И каким образом мысль идти к Разумихину залетела мне именно теперь
в голову? Это замечательно».
— Это уж не наше дело.
А к нам вот поступило ко взысканию просроченное и законно протестованное заемное
письмо в сто пятнадцать рублей, выданное вами вдове, коллежской асессорше Зарницыной, назад тому девять месяцев,
а от вдовы Зарницыной перешедшее уплатою к надворному советнику Чебарову, мы и приглашаем вас посему к отзыву.
—
В бреду? Нет… Ты выходишь за Лужина для меня.
А я жертвы не принимаю. И потому, к завтраму, напиши
письмо… с отказом… Утром дай мне прочесть, и конец!
— Это мне удивительно, — начал он после некоторого раздумья и передавая
письмо матери, но не обращаясь ни к кому
в частности, — ведь он по делам ходит, адвокат, и разговор даже у него такой… с замашкой, —
а ведь как безграмотно пишет.
— Вот, Петр Петрович, вы все Родиона вините,
а вы и сами об нем давеча неправду написали
в письме, — прибавила, ободрившись, Пульхерия Александровна.
— Пойдемте поскорее, — прошептал ей Свидригайлов. — Я не желаю, чтобы Родион Романыч знал о нашем свидании. Предупреждаю вас, что я с ним сидел тут недалеко,
в трактире, где он отыскал меня сам, и насилу от него отвязался. Он знает почему-то о моем к вам
письме и что-то подозревает. Уж, конечно, не вы ему открыли?
А если не вы, так кто же?
Неточные совпадения
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу
в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!»
А там уж чиновник для
письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет,
а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете
писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал
в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит,
в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности,
а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное
письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи…
а назидательность какая… лучше, чем
в «Московских ведомостях»!
Третий пример был при Беневоленском, когда был"подвергнут расспросным речам"дворянский сын Алешка Беспятов, за то, что
в укору градоначальнику, любившему заниматься законодательством, утверждал:"Худы-де те законы, кои писать надо,
а те законы исправны, кои и без
письма в естестве у каждого человека нерукотворно написаны".
Вронский взял
письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, —
письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата,
в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв
письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой.
В сенях избы ему встретились два офицера: один их,
а другой другого полка.