Неточные совпадения
Мне, конечно, слишком мало еще известны биржа,
акции, банкирское дело и все прочее.
Еще недавно была, при мне уже, в Петербурге одна подписка на железнодорожные
акции; те, которым удалось подписаться, нажили много.
Некоторое время
акции шли в гору.
И вот вдруг не успевший подписаться или жадный, видя
акции у меня в руках, предложил бы их продать ему, за столько-то процентов премии.
Весь Париж взволновался;
акции Лоу покупались нарасхват, до давки.
В дом, в котором была открыта подписка, сыпались деньги со всего Парижа как из мешка; но и дома наконец недостало: публика толпилась на улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их, графини, маркизы, публичные женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной грязи; всем жертвовали (даже женщины), чтобы добыть несколько
акций.
Тут одному горбуну предложили уступить на время свой горб, в виде стола для подписки на нем
акций.
Некоторое время спустя (очень малое) все обанкрутилось, все лопнуло, вся идея полетела к черту, и
акции потеряли всякую цену.
Один горбун, именно потому, что брал не
акции, а наличные луидоры.
Тогда, разумеется, начнется, так сказать, всеобщее окисление; прибудет много жида, и начнется жидовское царство; а засим все те, которые никогда не имели
акций, да и вообще ничего не имели, то есть все нищие, естественно не захотят участвовать в окислении…
Начнется борьба, и, после семидесяти семи поражений, нищие уничтожат акционеров, отберут у них
акции и сядут на их место, акционерами же разумеется.
Я — уголовный преступник и участвую в подделке фальшивых
акций — ской железной дороги.
— Нет, это — не мечта. Он был у меня сегодня и объяснил подробнее.
Акции эти давно в ходу и еще будут пущены в ход, но, кажется, где-то уж начали попадаться. Конечно, я в стороне, но «ведь, однако же, вы тогда изволили дать это письмецо-с», — вот что мне сказал Стебельков.
Я ни о чем тогда не думал, тем более что мне было совсем не надо фальшивых
акций и что не я собирался их делать.
В этих
акциях он тут — тоже какой-то участник, ездил потом от того господина в Гамбурге ко мне, с пустяками разумеется, и я даже сам не знал, для чего, об
акциях и помину не было…
Он заглядывал мне в глаза, но, кажется, не предполагал, что мне что-нибудь более вчерашнего известно. Да и не мог предположить: само собою разумеется, что я ни словом, ни намеком не выдал, что знаю «об
акциях». Объяснялись мы недолго, он тотчас же стал обещать мне денег, «и значительно-с, значительно-с, только способствуйте, чтоб князь поехал. Дело спешное, очень спешное, в том-то и сила, что слишком уж спешное!»
— Я слышал, что дела господина Стебелькова несколько порасстроились, — попробовал я еще спросить, — по крайней мере я слышал про одни
акции…
— Про какие
акции вы слышали?
Я нарочно заметил об «
акциях», но, уж разумеется, не для того, чтоб рассказать ему вчерашний секрет князя. Мне только захотелось сделать намек и посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь про
акции? Я достиг цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему, может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: «какие
акции», а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
Засим написал рапорт по начальству и с этим рапортом в руках, рано утром, явился сам к командиру своего полка и заявил ему, что он, «уголовный преступник, участник в подделке — х
акций, отдается в руки правосудия и просит над собою суда».
Неточные совпадения
Ел Тагильский не торопясь, и насыщение не мешало ему говорить. Глядя в тарелку, ловко обнажая вилкой и ножом кости цыпленка, он спросил: известен ли Самгину размер состояния Марины? И на отрицательный ответ сообщил: деньгами и в стойких
акциях около четырехсот тысяч, землею на Урале и за Волгой в Нижегородской губернии, вероятно, вдвое больше.
— Вопрос о путях интеллигенции — ясен: или она идет с капиталом, или против его — с рабочим классом. А ее роль катализатора в
акциях и реакциях классовой борьбы — бесплодная, гибельная для нее роль… Да и смешная. Бесплодностью и, должно быть, смутно сознаваемой гибельностью этой позиции Ильич объясняет тот смертный визг и вой, которым столь богата текущая литература. Правильно объясняет. Читал я кое-что, — Андреева, Мережковского и прочих, — черт знает, как им не стыдно? Детский испуг какой-то…
— Как не жизнь! Чего тут нет? Ты подумай, что ты не увидал бы ни одного бледного, страдальческого лица, никакой заботы, ни одного вопроса о сенате, о бирже, об
акциях, о докладах, о приеме у министра, о чинах, о прибавке столовых денег. А всё разговоры по душе! Тебе никогда не понадобилось бы переезжать с квартиры — уж это одно чего стоит! И это не жизнь?
— Нет, не оставлю! Ты меня не хотел знать, ты неблагодарный! Я пристроил тебя здесь, нашел женщину-клад. Покой, удобство всякое — все доставил тебе, облагодетельствовал кругом, а ты и рыло отворотил. Благодетеля нашел: немца! На аренду имение взял; вот погоди: он тебя облупит, еще
акций надает. Уж пустит по миру, помяни мое слово! Дурак, говорю тебе, да мало дурак, еще и скот вдобавок, неблагодарный!