Неточные совпадения
Помню еще около
дома огромные деревья, липы кажется, потом иногда сильный свет солнца в отворенных окнах, палисадник с цветами, дорожку, а вас, мама,
помню ясно только в одном мгновении, когда меня в тамошней церкви раз причащали и вы приподняли меня принять дары и поцеловать чашу; это летом было, и голубь пролетел насквозь через купол, из окна в окно…
Их казенную квартиру до мелочи
помню, и всех этих дам и девиц, которые теперь все так здесь постарели, и полный
дом, и самого Андроникова, как он всю провизию, птиц, судаков и поросят, сам из города в кульках привозил, а за столом, вместо супруги, которая все чванилась, нам суп разливал, и всегда мы всем столом над этим смеялись, и он первый.
Должно быть, я попал в такой молчальный день, потому что она даже на вопрос мой: «
Дома ли барыня?» — который я положительно
помню, что задал ей, — не ответила и молча прошла в свою кухню.
Помню еще, что меня всего охватила мало-помалу довольно чувствительная нервная дрожь, которая и продолжалась несколько минут, и даже все время, пока я был
дома и объяснялся с Версиловым.
Колокол ударял твердо и определенно по одному разу в две или даже в три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы, в красной церкви напротив Тушара, — в старинной московской церкви, которую я так
помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «в столпах», — и что теперь только что минула Святая неделя и на тощих березках в палисаднике тушаровского
дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
Помните дом этот серый двухэтажный, так вот и чудится, что в нем разные злодейства происходили; в стороне этот лесок так и ныне еще называется «палочник», потому что барин резал в нем палки и крестьян своих ими наказывал; озерко какое-то около усадьбы тинистое и нечистое; поля, прах их знает, какие-то ровные, луга больше все болотина, — так за сердце и щемит, а ночью так я и миновать его всегда стараюсь, привидений боюсь, покажутся, — ей-богу!..
— Ах! представьте, — я было совсем позабыл рассказать, — молвил вдруг Ярослав Ильич, как будто припомнив что-то весьма интересное, — у нас новость! Я вам скажу по секрету.
Помните дом, где вы жили?
Я
помню дом наш деревянный, // Кусты сирени вкруг него, // Подъезд, три комнаты простые // С балконом на широкий двор, // Портретов рамы золотые, // Разнохарактерный узор // Причудливых изображений // На белом фоне потолков — // Счастливый плод воображенья // Оригинальных маляров, // Лампадку перед образами, // Большой диван и круглый стол, // На нём часы, стакан с цветами.
Неточные совпадения
— Да расскажи мне, что делается в Покровском? Что,
дом всё стоит, и березы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели жив? Как я
помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй в
доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда приеду к тебе, если твоя жена будет хорошая.
Сам Левин не
помнил своей матери, и единственная сестра его была старше его, так что в
доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он был лишен смертью отца и матери.
В красавиц он уж не влюблялся, // А волочился как-нибудь; // Откажут — мигом утешался; // Изменят — рад был отдохнуть. // Он их искал без упоенья, // А оставлял без сожаленья, // Чуть
помня их любовь и злость. // Так точно равнодушный гость // На вист вечерний приезжает, // Садится; кончилась игра: // Он уезжает со двора, // Спокойно
дома засыпает // И сам не знает поутру, // Куда поедет ввечеру.
Не
помня, как оставила
дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
— Вр-р-решь! — нетерпеливо вскрикнул Разумихин, — почему ты знаешь? Ты не можешь отвечать за себя! Да и ничего ты в этом не понимаешь… Я тысячу раз точно так же с людьми расплевывался и опять назад прибегал… Станет стыдно — и воротишься к человеку! Так
помни же,
дом Починкова, третий этаж…