Неточные совпадения
Но
объяснить, кого я встретил, так, заранее, когда никто ничего не знает, будет пошло; даже, я думаю, и тон этот пошл: дав
себе слово уклоняться от литературных красот, я с первой строки впадаю в эти красоты.
Объяснить разве можно тем, что сделала она не помня
себя, то есть не в том смысле, как уверяют теперь адвокаты про своих убийц и воров, а под тем сильным впечатлением, которое, при известном простодушии жертвы, овладевает фатально и трагически.
Я теперь согласен, что многое из того не надо было
объяснять вовсе, тем более с такой прямотой: не говоря уже о гуманности, было бы даже вежливее; но поди удержи
себя, когда, растанцевавшись, захочется сделать хорошенькое па?
Я вовсе не читателю задаю этот вопрос, я только представляю
себе эту тогдашнюю минуту, и совершенно не в силах даже и теперь
объяснить, каким образом случилось, что я вдруг бросился за занавеску и очутился в спальне Татьяны Павловны.
Я знал про
себя, чем
объяснить эту тень неудовольствия в это утро, но не ожидал, что до такой степени передернется лицо его.
Я прямо, но очень хладнокровно спросил его, для чего ему это нужно? И вот до сих пор не могу понять, каким образом до такой степени может доходить наивность иного человека, по-видимому не глупого и «делового», как определил его Васин? Он совершенно прямо
объяснил мне, что у Дергачева, по подозрениям его, «наверно что-нибудь из запрещенного, из запрещенного строго, а потому, исследовав, я бы мог составить тем для
себя некоторую выгоду». И он, улыбаясь, подмигнул мне левым глазом.
Дав
себе слово «молчать», как
объяснил я в предыдущей главе, я, конечно, в теории, то есть в мечтах моих, думал сдержать мое слово.
Но чтоб продолжать дальше, я должен предварительно забежать вперед и
объяснить нечто, о чем я совсем в то время не знал, когда действовал, но о чем узнал и что разъяснил
себе вполне уже гораздо позже, то есть тогда, когда все уже кончилось.
Скрыть выстрела не удалось — это правда; но вся главная история, в главной сущности своей, осталась почти неизвестною; следствие определило только, что некто В., влюбленный человек, притом семейный и почти пятидесятилетний, в исступлении страсти и
объясняя свою страсть особе, достойной высшего уважения, но совсем не разделявшей его чувств, сделал, в припадке безумия, в
себя выстрел.
Я до сих пор стараюсь
объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Я решительно не могу
объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы, которую несет поваренок для супа?
«По глупости и со скуки», —
объяснил себе Самгин. Он и раньше не считал себя хозяином в доме, хотя держался, как хозяин; не считал себя вправе и делать замечания Анфимьевне, но, забывая об этом, — делал. В это утро он был плохо настроен.
Неточные совпадения
Он ученая голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только
объясняет с таким жаром, что не помнит
себя.
Грустилов сначала растерялся и, рассмотрев книгу, начал было
объяснять, что она ничего не заключает в
себе ни против религии, ни против нравственности, ни даже против общественного спокойствия.
Теперь, когда он не мешал ей, она знала, что делать, и, не глядя
себе под ноги и с досадой спотыкаясь по высоким кочкам и попадая в воду, но справляясь гибкими, сильными ногами, начала круг, который всё должен был
объяснить ей.
— Да нехорошо. Ну, да я о
себе не хочу говорить, и к тому же
объяснить всего нельзя, — сказал Степан Аркадьич. — Так ты зачем же приехал в Москву?… Эй, принимай! — крикнул он Татарину.
В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как должно» никак не понимали этого, а держали
себя вообще, как держат
себя благовоспитанные люди относительно всех сложных и неразрешимых вопросов, со всех сторон окружающих жизнь, — держали
себя прилично, избегая намеков и неприятных вопросов. Они делали вид, что вполне понимают значение и смысл положения, признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним
объяснять всё это.