Неточные совпадения
И я повернулся и
вышел. Мне
никто не сказал ни слова, даже князь; все только глядели. Князь мне передал потом, что я так побледнел, что он «просто струсил».
В итоге
выходило, что глуп только я, а более
никто.
Я после этого, естественно уверенный, что барыня дома, прошел в комнату и, не найдя
никого, стал ждать, полагая, что Татьяна Павловна сейчас
выйдет из спальни; иначе зачем бы впустила меня кухарка?
— Вот это письмо, — ответил я. — Объяснять считаю ненужным: оно идет от Крафта, а тому досталось от покойного Андроникова. По содержанию узнаете. Прибавлю, что
никто в целом мире не знает теперь об этом письме, кроме меня, потому что Крафт, передав мне вчера это письмо, только что я
вышел от него, застрелился…
Она жила в этом доме совершенно отдельно, то есть хоть и в одном этаже и в одной квартире с Фанариотовыми, но в отдельных двух комнатах, так что, входя и
выходя, я, например, ни разу не встретил
никого из Фанариотовых.
Замечу, что во все эти два часа zero ни разу не
выходило, так что под конец
никто уже на zero и не ставил.
—
Никто ничего не знает,
никому из знакомых он не говорил и не мог сказать, — прервала меня Лиза, — а про Стебелькова этого я знаю только, что Стебельков его мучит и что Стебельков этот мог разве лишь догадаться… А о тебе я ему несколько раз говорила, и он вполне мне верил, что тебе ничего не известно, и вот только не знаю, почему и как это у вас вчера
вышло.
Через две недели
вышел и я из полка: меня
никто не выгонял,
никто не приглашал
выйти, я выставил семейный предлог для отставки.
Неточные совпадения
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия
никто не может
выйти в люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.
Что из него должен во всяком случае образоваться законодатель, — в этом
никто не сомневался; вопрос заключался только в том, какого сорта
выйдет этот законодатель, то есть напомнит ли он собой глубокомыслие и административную прозорливость Ликурга или просто будет тверд, как Дракон.
Слобода смолкла, но
никто не
выходил."Чаяли стрельцы, — говорит летописец, — что новое сие изобретение (то есть усмирение посредством ломки домов), подобно всем прочим, одно мечтание представляет, но недолго пришлось им в сей сладкой надежде себя утешать".
Никто, однако ж, на клич не спешил; одни не
выходили вперед, потому что были изнежены и знали, что порубление пальца сопряжено с болью; другие не
выходили по недоразумению: не разобрав вопроса, думали, что начальник опрашивает, всем ли довольны, и, опасаясь, чтоб их не сочли за бунтовщиков, по обычаю, во весь рот зевали:"Рады стараться, ваше-е-е-ество-о!"
— По делом за то, что всё это было притворство, потому что это всё выдуманное, а не от сердца. Какое мне дело было до чужого человека? И вот
вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня
никто не просил. Оттого что всё притворство! притворство! притворство!…