Неточные совпадения
И я повернулся и вышел. Мне никто
не сказал ни
слова, даже князь; все только глядели. Князь мне
передал потом, что я так побледнел, что он «просто струсил».
То, что романическая Марья Ивановна, у которой документ находился «на сохранении», нашла нужным
передать его мне, и никому иному, то были лишь ее взгляд и ее воля, и объяснять это я
не обязан; может быть, когда-нибудь к
слову и расскажу; но столь неожиданно вооруженный, я
не мог
не соблазниться желанием явиться в Петербург.
А я, разумеется, нисколько тогда
перед ним
не церемонился и все наружу выказывал, хотя, конечно, ни
слова тоже
не говорил в объяснение.
Теперь мне понятно: он походил тогда на человека, получившего дорогое, любопытное и долго ожидаемое письмо и которое тот положил
перед собой и нарочно
не распечатывает, напротив, долго вертит в руках, осматривает конверт, печать, идет распорядиться в другую комнату, отдаляет, одним
словом, интереснейшую минуту, зная, что она ни за что
не уйдет от него, и все это для большей полноты наслаждения.
А собственно о подробностях и какими
словами она выражалась, то
не сумею тебе
передать, мой друг.
— Это-то и возродило меня к новой жизни. Я дал себе
слово переделать себя, переломить жизнь, заслужить
перед собой и
перед нею, и — вот у нас чем кончилось! Кончилось тем, что мы с вами ездили здесь на рулетки, играли в банк; я
не выдержал
перед наследством, обрадовался карьере, всем этим людям, рысакам… я мучил Лизу — позор!
— А вот вчера, когда мы утром кричали с ним в кабинете
перед приездом Нащокина. Он в первый раз и совершенно уже ясно осмелился заговорить со мной об Анне Андреевне. Я поднял руку, чтоб ударить его, но он вдруг встал и объявил мне, что я с ним солидарен и чтоб я помнил, что я — его участник и такой же мошенник, как он, — одним
словом, хоть
не эти
слова, но эта мысль.
А может быть и то, что Ламберт совсем
не хитрил с этою девицею, даже ни минуты, а так-таки и брякнул с первого
слова: «Mademoiselle, или оставайтесь старой девой, или становитесь княгиней и миллионщицей: вот документ, а я его у подростка выкраду и вам
передам… за вексель от вас в тридцать тысяч».
— Она мне ровно ничего
не передавала. Она вечером вчера пришла такая расстроенная, что
не успела даже сказать со мной
слова.
Я должен здесь признаться в одной глупости (так как это уже давно прошло), я должен признаться, что я уже давно пред тем хотел жениться — то есть
не хотел и этого бы никогда
не случилось (да и
не случится впредь, даю
слово), но я уже
не раз и давно уже
перед тем мечтал о том, как хорошо бы жениться — то есть ужасно много раз, особенно засыпая, каждый раз на ночь.
Я, впрочем,
не знаю, что мне именно снилось: точно так, как и в картине, — уголок Греческого архипелага, причем и время как бы перешло за три тысячи лет назад; голубые, ласковые волны, острова и скалы, цветущее прибрежье, волшебная панорама вдали, заходящее зовущее солнце —
словами не передашь.
Я тогда ничего
не понял, но дело состояло в том, что этот образ давно уже завещан был Макаром Ивановичем, на
словах, Андрею Петровичу, и мама готовилась теперь
передать его.
— Mon ami! Mon enfant! — воскликнул он вдруг, складывая
перед собою руки и уже вполне
не скрывая своего испуга, — если у тебя в самом деле что-то есть… документы… одним
словом — если у тебя есть что мне сказать, то
не говори; ради Бога, ничего
не говори; лучше
не говори совсем… как можно дольше
не говори…
— Что бы вы ни говорили, я
не могу, — произнес я с видом непоколебимого решения, — я могу только заплатить вам такою же искренностью и объяснить вам мои последние намерения: я
передам, в самом непродолжительном времени, это роковое письмо Катерине Николаевне в руки, но с тем, чтоб из всего, теперь случившегося,
не делать скандала и чтоб она дала заранее
слово, что
не помешает вашему счастью. Вот все, что я могу сделать.
Я молча положу
перед нею документ и уйду, даже
не дождавшись от нее
слова; вы будете сами свидетельницей!
— Ни за что-с, это повторяю вам; я положу его
перед нею при вас и уйду,
не дождавшись единого
слова; но надобно, чтоб она знала и видела своими глазами, что это я, я сам,
передаю ей, добровольно, без принуждения и без награды.
Я решил, несмотря на все искушение, что
не обнаружу документа,
не сделаю его известным уже целому свету (как уже и вертелось в уме моем); я повторял себе, что завтра же положу
перед нею это письмо и, если надо, вместо благодарности вынесу даже насмешливую ее улыбку, но все-таки
не скажу ни
слова и уйду от нее навсегда…
Неточные совпадения
"Было чего испугаться глуповцам, — говорит по этому случаю летописец, — стоит
перед ними человек роста невеликого, из себя
не дородный,
слов не говорит, а только криком кричит".
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял
перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные
слова на ухо говорить. Долго они шептались, а про что —
не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил
перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в
словах его было более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему,
не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться на эту высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая религиозную высоту, но вместе с тем
не решаясь признаться в своем свободомыслии
перед особой, которая одним
словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
Ни одного
слова Степан Аркадьич
не сказал про Кити и вообще Щербацких; только
передал поклон жены.