Неточные совпадения
Версилов еще недавно имел огромное влияние на дела этого старика и был его
другом, странным
другом, потому что этот бедный князь, как я заметил, ужасно
боялся его,
не только в то время, как я поступил, но, кажется, и всегда во всю дружбу.
Действительно, Крафт мог засидеться у Дергачева, и тогда где же мне его ждать? К Дергачеву я
не трусил, но идти
не хотел, несмотря на то что Ефим тащил меня туда уже третий раз. И при этом «трусишь» всегда произносил с прескверной улыбкой на мой счет. Тут была
не трусость, объявляю заранее, а если я
боялся, то совсем
другого. На этот раз пойти решился; это тоже было в двух шагах. Дорогой я спросил Ефима, все ли еще он держит намерение бежать в Америку?
— Оставим мое честное лицо, — продолжал я рвать, — я знаю, что вы часто видите насквозь, хотя в
других случаях
не дальше куриного носа, — и удивлялся вашей способности проницать. Ну да, у меня есть «своя идея». То, что вы так выразились, конечно случайность, но я
не боюсь признаться: у меня есть «идея».
Не боюсь и
не стыжусь.
— И почему ты знаешь, — с каким-то загадочным чувством внятно прибавил он, — почему ты знаешь,
не боялся ли и я, как ты вчера при
другом случае, свой «идеал» потерять и, вместо моего пылкого и честного мальчика, негодяя встретить?
Младший, несмотря на то что она презрительно и брезгливо от него отмахивалась, как бы в самом деле
боясь об него запачкаться (чего я никак
не понимал, потому что он был такой хорошенький и оказался так хорошо одет, когда сбросил шубу), — младший настойчиво стал просить ее повязать своему длинному
другу галстух, а предварительно повязать ему чистые воротнички из Ламбертовых.
— Да ведь нам надо же говорить, духгак! — вскричал он с тем презрительным нетерпением, которое чуть
не говорило: «И ты туда же?» — Да ты
боишься, что ли?
Друг ты мне или нет?
— Я — тебе
не друг, а ты — мошенник. Пойдем, чтоб только доказать тебе, что я тебя
не боюсь. Ах, как скверно пахнет, сыром пахнет! Экая гадость!
Китаец не много заботится об этом, потому что эта система там давно подорвана равнодушием к общему благу и эгоизмом; там один
не боится другого: подчиненный, как я сказал выше,
Неточные совпадения
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия
не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать
не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой
друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего
бояться?
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того,
боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив,
другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает
не кара, а похвала.
Он чувствовал, что если б они оба
не притворялись, а говорили то, что называется говорить по душе, т. е. только то, что они точно думают и чувствуют, то они только бы смотрели в глаза
друг другу, и Константин только бы говорил: «ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь!» ― а Николай только бы отвечал: «знаю, что умру; но
боюсь,
боюсь,
боюсь!» И больше бы ничего они
не говорили, если бы говорили только по душе.
Но во мне есть
другая, я ее
боюсь — она полюбила того, и я хотела возненавидеть тебя и
не могла забыть про ту, которая была прежде.
«Смотреть — он подумает, что я изучаю его,
боюсь;
не смотреть — он подумает, что я о
другом думаю.