Неточные совпадения
— Мадье де Монжо? — повторил он вдруг опять
на всю залу, не давая более никаких объяснений, точно так же как давеча глупо повторял мне у двери, надвигаясь
на меня: Dolgorowky?
Поляки вскочили с
места, Ламберт выскочил из-за стола, бросился было к Андрееву, но, оставив его, подскочил к
полякам и принялся униженно извиняться перед ними.
Неточные совпадения
—
Поляк он, ее офицер этот, — заговорил он опять, сдерживаясь, — да и не офицер он вовсе теперь, он в таможне чиновником в Сибири служил где-то там
на китайской границе, должно быть, какой полячоночек мозглявенький.
Место, говорят, потерял. Прослышал теперь, что у Грушеньки капитал завелся, вот и вернулся — в том и все чудеса.
Тогда
на месте А. А. Волкова, сошедшего с ума
на том, что
поляки хотят ему поднести польскую корону (что за ирония — свести с ума жандармского генерала
на короне Ягеллонов!), был Лесовский. Лесовский, сам
поляк, был не злой и не дурной человек; расстроив свое именье игрой и какой-то французской актрисой, он философски предпочел
место жандармского генерала в Москве
месту в яме того же города.
Случилось это следующим образом. Один из наших молодых учителей,
поляк пан Высоцкий, поступил в университет или уехал за границу.
На его
место был приглашен новый, по фамилии, если память мне не изменяет, Буткевич. Это был молодой человек небольшого роста, с очень живыми движениями и ласково — веселыми, черными глазами. Вся его фигура отличалась многими непривычными для нас особенностями.
В одной камере с выбитыми стеклами в окнах и с удушливым запахом отхожего
места живут: каторжный и его жена свободного состояния; каторжный, жена свободного состояния и дочь; каторжный, жена-поселка и дочь; каторжный и его жена свободного состояния; поселенец-поляк и его сожительница-каторжная; все они со своим имуществом помещаются водной камере и спят рядом
на одной сплошной наре.
Река Дуйка, или, как ее иначе называют, Александровка, в 1881 г., когда ее исследовал зоолог
Поляков, в своем нижнем течении имела до десяти саженей в ширину,
на берега ее были намыты громадные кучи деревьев, обрушившихся в воду, низина во многих
местах была покрыта старым лесом из пихты, лиственницы, ольхи и лесной ивы, и кругом стояло непроходимое топкое болото.