Неточные совпадения
Версилов, отец
мой, которого я видел всего только раз в
моей жизни, на миг, когда мне было всего десять лет (и который в один этот миг успел поразить меня), Версилов, в ответ на
мое письмо, не ему, впрочем, посланное, сам вызвал меня в Петербург собственноручным письмом, обещая частное
место.
Я с самого детства привык воображать себе этого человека, этого «будущего отца
моего» почти в каком-то сиянии и не мог представить себе иначе, как на первом
месте везде.
В это девятнадцатое число я должен был тоже получить
мое первое жалованье за первый месяц
моей петербургской службы на
моем «частном»
месте.
Но протестовать тогда же — значило бы порвать с ними сразу, что хоть вовсе не пугало меня, но вредило
моим существенным целям, а потому я принял
место покамест молча, молчаньем защитив
мое достоинство.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в
моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если
место будет, потому что в сущности не стоит).
— А это… а это —
мой милый и юный друг Аркадий Андреевич Дол… — пролепетал князь, заметив, что она мне поклонилась, а я все сижу, — и вдруг осекся: может, сконфузился, что меня с ней знакомит (то есть, в сущности, брата с сестрой). Подушка тоже мне поклонилась; но я вдруг преглупо вскипел и вскочил с
места: прилив выделанной гордости, совершенно бессмысленной; все от самолюбия.
Я подступил: вещь на вид изящная, но в костяной резьбе, в одном
месте, был изъян. Я только один и подошел смотреть, все молчали; конкурентов не было. Я бы мог отстегнуть застежки и вынуть альбом из футляра, чтоб осмотреть вещь, но правом
моим не воспользовался и только махнул дрожащей рукой: «дескать, все равно».
Могущество! Я убежден, что очень многим стало бы очень смешно, если б узнали, что такая «дрянь» бьет на могущество. Но я еще более изумлю: может быть, с самых первых мечтаний
моих, то есть чуть ли не с самого детства, я иначе не мог вообразить себя как на первом
месте, всегда и во всех оборотах жизни. Прибавлю странное признание: может быть, это продолжается еще до сих пор. При этом замечу, что я прощения не прошу.
В том-то и «идея»
моя, в том-то и сила ее, что деньги — это единственный путь, который приводит на первое
место даже ничтожество.
Я скоро сошел с дивана, потому что подслушивать показалось мне стыдно, и перебрался на
мое старое
место, у окна, на плетеном стуле.
Я хотел было что-то ответить, но не смог и побежал наверх. Он же все ждал на
месте, и только лишь когда я добежал до квартиры, я услышал, как отворилась и с шумом захлопнулась наружная дверь внизу. Мимо хозяина, который опять зачем-то подвернулся, я проскользнул в
мою комнату, задвинулся на защелку и, не зажигая свечки, бросился на
мою кровать, лицом в подушку, и — плакал, плакал. В первый раз заплакал с самого Тушара! Рыданья рвались из меня с такою силою, и я был так счастлив… но что описывать!
— Ах, милый
мой, — вдруг поднялся он с
места, — да ты, кажется, собираешься со двора, а я тебе помешал… Прости, пожалуйста.
Фраза была ужасно значительна. Я осекся на
месте. О, разумеется, припоминая все тогдашнее, парадоксальное и бесшабашное настроение
мое, я конечно бы вывернулся каким-нибудь «благороднейшим» порывом, или трескучим словечком, или чем-нибудь, но вдруг я заметил в нахмуренном лице Лизы какое-то злобное, обвиняющее выражение, несправедливое выражение, почти насмешку, и точно бес меня дернул.
Ничего подобного этому я не мог от нее представить и сам вскочил с
места, не то что в испуге, а с каким-то страданием, с какой-то мучительной раной на сердце, вдруг догадавшись, что случилось что-то тяжелое. Но мама не долго выдержала: закрыв руками лицо, она быстро вышла из комнаты. Лиза, даже не глянув в
мою сторону, вышла вслед за нею. Татьяна Павловна с полминуты смотрела на меня молча.
— Что вы? — так и остановился я на
месте, — а откуда ж она узнать могла? А впрочем, что ж я? разумеется, она могла узнать раньше
моего, но ведь представьте себе: она выслушала от меня как совершенную новость! Впрочем… впрочем, что ж я? да здравствует широкость! Надо широко допускать характеры, так ли? Я бы, например, тотчас все разболтал, а она запрет в табакерку… И пусть, и пусть, тем не менее она — прелестнейшее существо и превосходнейший характер!
Ну, так что ж,
мой милый? этот сын Марса остановил нас на самом, кажется, интересном
месте…
Мы играли уже с лишком час; наконец я увидел с своего
места, что князь вдруг встал и, бледный, перешел к нам и остановился передо мной напротив, через стол: он все проиграл и молча смотрел на
мою игру, впрочем, вероятно, ничего в ней не понимая и даже не думая уже об игре.
Разом вышла и другая история: пропали деньги в банке, под носом у Зерщикова, пачка в четыреста рублей. Зерщиков указывал
место, где они лежали, «сейчас только лежали», и это
место оказывалось прямо подле меня, соприкасалось со мной, с тем
местом, где лежали
мои деньги, то есть гораздо, значит, ближе ко мне, чем к Афердову.
День был ясный, и я знал, что в четвертом часу, когда солнце будет закатываться, то косой красный луч его ударит прямо в угол
моей стены и ярким пятном осветит это
место.
Я замолчал, потому что опомнился. Мне унизительно стало как бы объяснять ей
мои новые цели. Она же выслушала меня без удивления и без волнения, но последовал опять молчок. Вдруг она встала, подошла к дверям и выглянула в соседнюю комнату. Убедившись, что там нет никого и что мы одни, она преспокойно воротилась и села на прежнее
место.
В самом деле, могло быть, что я эту мысль тогда почувствовал всеми силами
моей души; для чего же иначе было мне тогда так неудержимо и вдруг вскочить с
места и в таком нравственном состоянии кинуться к Макару Ивановичу?
Сердце
мое заныло; и так как она именно рассчитывала возжечь
мое негодование, то негодование вскипело во мне, но не к той женщине, а пока лишь к самой Анне Андреевне. Я встал с
места.
— Ах, да он ведь здесь! Так он не ушел? — воскликнул, срываясь с
места,
мой мальчик.
Достав письмо, ее письмо,
мой московский документ, они взяли такого же размера простую почтовую бумажку и положили в надрезанное
место кармана и зашили снова как ни в чем не бывало, так что я ничего не мог заметить.
Неточные совпадения
Судья тоже, который только что был пред
моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных
местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные
места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь
моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Вральман. Та што телать,
мой патюшка? Не я перфый, не я послетний. Три месеса ф Москфе шатался пез
мест, кутшер нихте не ната. Пришло мне липо с голот мереть, липо ушитель…
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг
мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель
мое намерение тебя огорчило? Я заступаю
место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг
мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Возвращаясь к
месту, он поймал незаметно еще одну моль. «Хорош будет
мой репс к лету!» подумал он хмурясь.