Неточные совпадения
Однажды, для этого только раза, схожу к Васину, думал
я про себя, а там — там исчезну для всех надолго, на несколько месяцев, а для Васина даже особенно исчезну; только с матерью и с сестрой, может, буду
видеться изредка.
Мне очень хорошо было известно, что они и прежде
виделись; произошло это у «грудного ребенка».
— Милый, добрый Аркадий Макарович, поверьте, что
я об вас… Про вас отец мой говорит всегда: «милый, добрый мальчик!» Поверьте,
я буду помнить всегда ваши рассказы о бедном мальчике, оставленном в чужих людях, и об уединенных его мечтах…
Я слишком понимаю, как сложилась душа ваша… Но теперь хоть мы и студенты, — прибавила она с просящей и стыдливой улыбкой, пожимая руку мою, — но нам нельзя уже более
видеться как прежде и, и… верно, вы это понимаете?
Я с ними простился и вышел, подумывая о шансах
увидеться сегодня с Версиловым;
мне очень надо было переговорить с ним, а давеча нельзя было.
Я сильно подозревал, что он дожидается у
меня на квартире. Пошел
я пешком; с тепла принялось слегка морозить, и пройтись было очень приятно.
Он не являлся ко
мне на дом во время болезни — раз только приходил и
виделся с Версиловым; он не тревожил, не пугал
меня, сохранил передо
мной ко дню и часу моего выхода вид самой полной независимости.
— Нет, ничего.
Я сам
увижусь.
Мне жаль Лизу. И что может посоветовать ей Макар Иванович? Он сам ничего не смыслит ни в людях, ни в жизни. Вот что еще, мой милый (он
меня давно не называл «мой милый»), тут есть тоже… некоторые молодые люди… из которых один твой бывший товарищ, Ламберт…
Мне кажется, все это — большие мерзавцы…
Я только, чтоб предупредить тебя… Впрочем, конечно, все это твое дело, и
я понимаю, что не имею права…
— У Зерщикова, где мы
виделись в последний раз, ну вот перед вашим письмом? Вы тогда тоже были в ужасном волнении, но тогда и теперь — это такая разница, что
я даже ужасаюсь на вас… Или вы не помните?
— С тех пор, в то самое утро, как мы с вами в последний раз
виделись,
я сделала тот шаг, который не всякий способен понять и разобрать так, как бы понял его человек с вашим незараженным еще умом, с вашим любящим, неиспорченным, свежим сердцем.
И знаете,
я все это время, как и вы, мечтала с вами
увидеться потихоньку, только не знала, как бы это устроить.
— Тогда? Да
я тогда с ней вовсе и не встретился. Она едва до Кенигсберга тогда доехала, да там и осталась, а
я был на Рейне.
Я не поехал к ней, а ей велел оставаться и ждать. Мы
свиделись уже гораздо спустя, о, долго спустя, когда
я поехал к ней просить позволения жениться…
— Ведь мы никогда не
увидимся и — что вам? Скажите
мне правду раз навек, на один вопрос, который никогда не задают умные люди: любили вы
меня хоть когда-нибудь, или
я… ошибся?
Во-первых,
мне стало ясно, как дважды два, что из старика, даже почти еще бодрого и все-таки хоть сколько-нибудь разумного и хоть с каким-нибудь да характером, они, за это время, пока мы с ним не
виделись, сделали какую-то мумию, какого-то совершенного ребенка, пугливого и недоверчивого.
Мигом бросилась она к Катерине Николаевне (которая еще вчера, возвратясь из театра,
свиделась с привезенным к ней отцом ее), разбудила ее, напугала и потребовала, чтоб
меня немедленно освободили.
Мне видится длинный ряд бедных изб, до половины занесенных снегом. По тропинке с трудом пробирается мужичок в заплатах. У него висит холстинная сума через плечо, в руках длинный посох, какой носили древние. Он подходит к избе и колотит посохом, приговаривая: «Сотворите святую милостыню». Одна из щелей, закрытых крошечным стеклом, отодвигается, высовывается обнаженная загорелая рука с краюхою хлеба. «Прими, Христа ради!» — говорит голос.
Неточные совпадения
Правдин.
Я еще
увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?
Стародум(к Правдину). Когда же мы
увидимся? Отдохнув,
я сюда приду.
Стародум(читает). «…
Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он
увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит.
Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный.
Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко
мне…
Милон. Как
я рад, мой любезный друг, что нечаянно
увиделся с тобою! Скажи, каким случаем…
И того ради, существенная
видится в том нужда, дабы можно было
мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже не первого сорта (о сем и помыслить не смею!), но второго или третьего.