Неточные совпадения
— Нет, это не так надо ставить, —
начал, очевидно возобновляя давешний спор, учитель с черными бакенами, горячившийся больше всех, — про математические доказательства я ничего не говорю, но это
идея, которой я готов верить и без математических доказательств…
— Нынешнее время, —
начал он сам, помолчав минуты две и все смотря куда-то в воздух, — нынешнее время — это время золотой средины и бесчувствия, страсти к невежеству, лени, неспособности к делу и потребности всего готового. Никто не задумывается; редко кто выжил бы себе
идею.
Уединение — главное: я ужасно не любил до самой последней минуты никаких сношений и ассоциаций с людьми; говоря вообще,
начать «
идею» я непременно положил один, это sine qua.
Нет, не незаконнорожденность, которою так дразнили меня у Тушара, не детские грустные годы, не месть и не право протеста явились
началом моей «
идеи»; вина всему — один мой характер.
Особенно счастлив я был, когда, ложась спать и закрываясь одеялом,
начинал уже один, в самом полном уединении, без ходящих кругом людей и без единого от них звука, пересоздавать жизнь на иной лад. Самая яростная мечтательность сопровождала меня вплоть до открытия «
идеи», когда все мечты из глупых разом стали разумными и из мечтательной формы романа перешли в рассудочную форму действительности.
Видал я таких, что из-за первого ведра холодной воды не только отступаются от поступков своих, но даже от
идеи, и сами
начинают смеяться над тем, что, всего час тому, считали священным; о, как у них это легко делается!
— Женевские
идеи — это добродетель без Христа, мой друг, теперешние
идеи или, лучше сказать,
идея всей теперешней цивилизации. Одним словом, это — одна из тех длинных историй, которые очень скучно
начинать, и гораздо будет лучше, если мы с тобой поговорим о другом, а еще лучше, если помолчим о другом.
«Чем доказать, что я — не вор? Разве это теперь возможно? Уехать в Америку? Ну что ж этим докажешь? Версилов первый поверит, что я украл! „
Идея“? Какая „
идея“? Что теперь „
идея“? Через пятьдесят лет, через сто лет я буду идти, и всегда найдется человек, который скажет, указывая на меня: „Вот это — вор“. Он
начал с того „свою
идею“, что украл деньги с рулетки…»
Кто сказал?» Кстати, я заметил, что это — вообще свойство простонародья: он не удовольствуется общей
идеей, если очень заинтересуется, но непременно
начнет требовать самых твердых и точных подробностей.
Я это испытал на себе: лишь только я
начал развивать эту
идею о новой заповеди — и сначала, разумеется, шутя, я вдруг
начал понимать всю степень моей, таившейся во мне, любви к твоей матери.
Неточные совпадения
Как и все добрые начальники, бригадир допускал эту последнюю
идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал команду с хлебом, но даже
начал желать первой пуще последнего.
— Для серьезной оценки этой книги нужно, разумеется, прочитать всю ее, — медленно
начал он, следя за узорами дыма папиросы и с трудом думая о том, что говорит. — Мне кажется — она более полемична, чем следовало бы. Ее
идеи требуют… философского спокойствия. И не таких острых формулировок… Автор…
— Сам народ никогда не делает революции, его толкают вожди. На время подчиняясь им, он вскоре
начинает сопротивляться
идеям, навязанным ему извне. Народ знает и чувствует, что единственным законом для него является эволюция. Вожди всячески пытаются нарушить этот закон. Вот чему учит история…
Начиная с детства, в семье, в школе, в литературе нам внушают неизбежность жертвенного служения обществу, народу, государству,
идеям права, справедливости.
Он понимал, что на его глазах
идея революции воплощается в реальные формы, что, может быть, завтра же, под окнами его комнаты, люди
начнут убивать друг друга, но он все-таки не хотел верить в это, не мог допустить этого.