Неточные совпадения
Наконец, сделаю и еще признание: я уже тогда развратился; мне уже трудно
было отказаться от обеда
в семь блюд
в ресторане, от Матвея, от английского
магазина, от мнения моего парфюмера, ну и от всего этого.
Все, что я мог понять из ее рассказов,
было то, что она как-то тесно связана с каким-то «la Maison de monsieur Andrieux — hautes nouveautes, articles de Paris, etc.», [
Магазином господина Андрие — последние новинки, парижские изделия и т. д. (франц.).] и даже произошла, может
быть, из la Maison de monsieur Andrieux, но она
была как-то отторгнута навеки от monsieur Andrieux par ce monstre furieux et inconcevable, [От господина Андрие этим ужасным и непостижимым чудовищем… (франц.)] и вот
в том-то и заключалась трагедия…
Вот что происходит от жизни в провинции, вы ничего не знаете. Landau, видите ли, commis [приказчиком]
был в магазине в Париже и пришел к доктору.
Она сказала, что через полчаса
будет в магазине, и ушла. Самгину показалось, что говорила она с ним суховато, да и глаза ее смотрели жестко.
«Что ж у вас
есть в магазине? — спросил я наконец, — ведь эти ящики не пустые же: там сигары?» — «Чируты!» — сказал мне приказчик, то есть обрезанные с обеих сторон (которые, кажется, только и привозятся из Манилы к нам, в Петербург): этих сколько угодно! Есть из них третий и четвертый сорты, то есть одни большие, другие меньше.
Семейство это состояло из матери, происходящей от древнего русского княжеского рода, сына — молодого человека, очень умного и непомерно строгого, да дочери, которая под Новый год
была в магазине «M-me Annette» и вызвалась передать ее поклон Даше и Долинскому.
Неточные совпадения
Он сшил себе новую пару платья и хвастался, что на днях откроет
в Глупове такой
магазин, что самому Винтергальтеру [Новый пример прозорливости: Винтергальтера
в 1762 году не
было.
Последний отдел долгов —
в магазины,
в гостиницы и портному —
были такие, о которых нечего думать.
Попадались почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами, кое-где с нарисованными синими брюками и подписью какого-то Аршавского портного; где
магазин с картузами, фуражками и надписью: «Иностранец Василий Федоров»; где нарисован
был бильярд с двумя игроками во фраках,
в какие одеваются у нас на театрах гости, входящие
в последнем акте на сцену.
Въезд
в какой бы ни
было город, хоть даже
в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут углы шестиэтажных домов,
магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все
в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела рука и мысль человека.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу
в большой страшеннейший
магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку
в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся
в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как
было,
в платок и отдал обратно.