Проклятие неудачного четверга

Крис Райландер, 2018

Грег Бельмонт ничем не отличается от других детей. Разве что у него мало друзей, имеется чудаковатый отец, да ещё есть семейное проклятие неудачных четвергов. Точнее, так было до одного ужасного дня… Кто бы мог подумать, что он на самом деле Грегдруль Пузельбум – предок древнего рода великих воинов… гномов? Грег бы ни за что не поверил в это, если бы его отца только что у него на глазах не атаковал тролль! И теперь нужно срочно разбираться, что к чему: оказывается, в подземельях под Чикаго живут гномы и они испокон веков враждуют с эльфами (просто «Властелин колец» какой-то!), в мире возрождается волшебство и грядёт новая магическая эра, Грег умеет выращивать рукколу из кафельного пола, и с ним говорит древний боевой топор… Но всё это не так важно. Самое главное для Грега – спасти отца. Ну и ещё заодно хорошо было бы предотвратить войну и не потерять лучшего друга.

Глава 2

В которой выясняется, что Уилбор не оценил запах папиного мыла

Белая слюна стекала из оскаленной пасти Уилбора и капала длинными струйками на тротуар, когда он рванулся вперёд. Я как зачарованный смотрел на него и, наверное, так бы и стоял, пока из меня делали отбивную, но в следующую секунду очнулся и понял, что надо удирать. Я быстро вскочил на ноги, подозревая, что по-хорошему медведь от меня не отстанет. Его внушительные когти, клацнувшие в нескольких сантиметрах от моего лица, только усилили мои подозрения.

Уилбор снова взревел. Люди закричали. И я побежал.

Я пронёсся мимо толпы и услышал собственный голос. Тяжело переводя дыхание, я ещё умудрялся кричать:

— Медведь, медведь, медведь!

Можно подумать, что, кроме меня, никто не заметил внушительного белого зверя, гнавшегося за мной по пятам.

— Медведь, медведь!

Мы пробежали мимо таблички, сообщавшей, что Уилбор — самый старый и крупный медведь, живущий в неволе (про неволю это уже в прошлом).

Я, как в крепость, юркнул за массивный деревянный сарайчик. Уилбор снёс его одной левой, и меня с ног до головы засыпало щепками. Я снова бросился наутёк. Но убежал недалеко. Ногой я задел брошенную тележку с едой, запнулся и кубарем прокатился до скамейки, сплющив по дороге обронённый кем-то хот-дог.

Уилбор перешёл на шаг и не торопился — теперь я в ловушке и никуда от него не денусь (тем более что завтрак сам себя приправил горчицей).

Я сел и замер от ужаса, наблюдая, как медведь приближается, чтобы меня прикончить. На фоне белой шерсти его пустые чёрные глаза пылали яростью.

Минимум три дротика со снотворным покачивались у него в спине, но этот мохнатый верзила их даже не заметил. По обе стороны от него появились двое сотрудников зоопарка в коричневых костюмах. Они стали тихонько подбираться к медведю: один перезаряжал ружье с транквилизатором, другой держал шест с петлёй на конце. Уилбор легко оттолкнул лапой одного из них. Парень отлетел к ближайшему дереву (американский вяз). Другой замер в нерешительности. Уилбор повернулся и заревел на него. Парень убежал, бросив на меня сочувственный и извиняющийся взгляд.

Я взглянул в морду медведю и прочитал собственный приговор. Но в этот момент между мной и ним появилась фигура, заслонившая меня от разъярённого зверя.

Эдвин.

Он уверенно встал перед медведем, который решил, что у него теперь два блюда на завтрак.

— Ты что, спятил? — спросил я, в ужасе представив, что последнее, что увижу в жизни, будет медведь, который закусывает моим другом. Эдвин не обратил на меня внимания и посмотрел на медведя. Уиблор выпрямился и грозно зарычал. Эдвин не ответил и продолжал в упор смотреть на зверя.

Через несколько мгновений глаза Уилбора остекленели, став совершенно бессмысленными. Он слегка покачнулся на задних лапах, а затем с тихим стуком рухнул на тротуар. Сотрудники зоопарка бросились к нему, чтобы оградить потерявшее сознание животное.

Когда Эдвин резко обернулся ко мне и прижал к груди дрожавшую руку, то колени его затряслись. Видимо страх, которого не было ещё секунду назад, всё-таки одолел его.

— Чувак, как ты… это сделал? — заикаясь, спросил я. Голос не подчинялся мне.

— Я… сам не знаю, — ответил он, тряхнув головой, стараясь сбросить оцепенение. — Я… я просто…

Но договорить он не успел, потому что его уже окружили одноклассники. Они похлопывали его по спине, называли героем. Ещё чуть-чуть и они, как баскетбольные фанаты, облили бы его газировкой и стали бы подбрасывать в воздух. Эдвин отнекивался, утверждал, что ему просто повезло и это всё транквилизатор, но никто не обращал внимания, и все продолжали восторгаться им.

Я медленно поднялся на ноги. Длинная тень легла на меня, и я решил, что это родственники Уилбора решили поквитаться за него.

Но взглянув вверх, я увидел хмурое лицо Острого соуса. Ни для кого не секрет, что он меня терпеть не мог.

— Что вы натворили на этот раз, мистер Бельмонт? — сурово спросил он.

— Ничего, — отчаянно оправдывался я. — Вы же не думаете, что я мог стать причиной…

— Уверен, что запах так называемого мыла, который продаёт на развес твой отец, так подействовал на животное, — сказал он, глядя на меня, как на пакет с тухлятиной.

— Эй, я знаю, что мыло моего отца слегка… попахивает, но…

Я осёкся, потому что слова застряли у меня в горле. До сих пор я не задумывался, что же произошло. Я так увлёкся спасением своей жизни, что даже не подумал остановиться и спросить себя: а почему, собственно? Почему медведь выбрал именно меня? Чем я так ему не понравился, что он решил разбить ударопрочное стекло и лично мне сказать об этом. Неужели папино мыло действительно так омерзительно пахнет?

По дороге в школу весь автобус возбуждённо шушукался. Я ни с кем не разговаривал, потому что в этой неразберихе после нападения медведя Эдвин оказался в другом автобусе. Но я слышал, как другие лихорадочно шептали.

— Чуваки, Эдвин — настоящий герой…

–…Прикинь, загипнотизировал медведя!

— Грег — такой отстой… Видел, как сильно медведь хотел его сожрать?

— Он, наверное, решил, что это двойной человеческий чизбургер…

— Я уже загружаю видео с нападением медведя в интернет. Это будет бомба…

— На выходных я обязательно пойду гулять с Эдвином…

Когда мы вернулись в ПУКи, я протолкался сквозь толпу к своему шкафчику. Мне надо было в магазин отца к четырём часам вечера, потому что начиналась моя смена. Работать в Магазине естественных даров и природной органики (который я называл МЕДИПО) было жутко скучно. Сейчас мне больше хотелось найти укромное местечко, лучше бы без медведей и хорошенько всё обдумать.

Одноклассники смотрели на меня как на привидение, когда я проходил мимо. Наверное, так и должно было случиться: школьник погибает нелепой смертью на экскурсии и отныне обречён наводить ужас на привилегированных учеников ПУКов.

Через пару минут я уже торопился к восточному выходу, чтобы поскорее выбраться из школы — не очень приятно, когда на тебя смотрят, как на зомби. Я завернул за угол и тут же натолкнулся на гору мышц.

— Проход закрыт, Жирмонт, — сказало перекачанное тело. — Сначала заплати пошлину.

Жирмонтом меня называли в школе (я был толстым парнем по фамилии Бельмонт). Ещё называли Шарик-Лошарик (потому что я напоминал шар на ножках) и Соусный бочонок (потому что все уверены, что толстые люди жить не могут без соуса, а я и правда его любил).

Широченные плечи, возвышавшиеся надо мной, принадлежали Перри Шарпу, восьмикласснику, которого издали можно было принять за небольшого носорога. На самом деле его звали Перидринкл, но вслух так его назвать мог только самоубийца. Из всех хулиганов школы, он был самым беспощадным. Остальные просто обзывались, ну или таскали за уши, но Перри постоянно совершенствовался в своих издевательствах. Он мог окунуть меня головой в Накладной кубок или нашпиговать мой портфель остро отточенными карандашами остриём вверх, пока я не вижу.

— Ты меня слышал, Жирмонт? — спросил Перри. — Без пошлины прохода нет.

Он ткнул меня увесистым пальцем в плечо, и я чуть не упал, но чудом удержался на ногах. Я хотел ему сказать, что пошлина взимается с импортных или экспортных товаров при международной торговле, и в данном случае это требование не подходит. Что слово, которое он собирался использовать это скорее сбор, что больше похоже на плату за право на въезд. Но ничего этого я не сказал, а просто ответил:

— Ну ладно, я просто не пойду туда…

Перри загоготал:

— Жирмонт, ты, по-моему, не въехал, — сказал он. — Это обязательный взнос, так что заплатишь в любом случае. Ты себе представить не можешь, какие это бабки. Вот посмотришь, что всей выручки вшивого магазина, которым владеет твой чокнутый папаша, не хватит, чтобы заплатить. А значит, тебе придётся платить штраф за неуплату. А это значит, что я изо всех сил стукну тебя по плечу. И только дрогни мне. Тогда я ударю ещё раз. А потом ещё раз. И буду бить так перманентно.

Я поперхнулся, чуть не проглотив свой язык.

— Ты знаешь, что это значит — «перманентно»? — спросил он.

Он задал вопрос с таким видом, как будто это он учился здесь по академической стипендии, а не я. Уточню, на всякий случай:

Пер-ма-нен-тный — повторяющийся постоянно или неопределённо долгий период.

Для Бельмонта нападение медведя в четверг без особых последствий — уже неслыханное везение. Но по закону подлости дважды так повезти не может. Я уже столько лет Бельмонт (тринадцать, если что) и хорошо это усвоил.

Я покорно вздохнул.

Наверное, умереть в пасти медведя было бы быстрее и не так болезненно.