Неточные совпадения
И вот, против всех ожиданий, Версилова, пожав князю
руку и обменявшись с ним какими-то веселыми светскими словечками, необыкновенно любопытно посмотрела на меня и, видя, что я на нее тоже смотрю, вдруг мне с улыбкою поклонилась. Правда, она только что вошла и поклонилась как вошедшая, но улыбка была до того
добрая, что, видимо, была преднамеренная. И, помню, я испытал необыкновенно приятное ощущение.
— Насмешливо-с, то есть немножко насмешливо, этакая
добрая русская улыбка такая, знаете; ну, лицу, конечно, под досадную
руку, знаете: «Ты здесь, борода, чего дожидаешься?
— Вы очень
добрый, — мягко заметила мне Анна Андреевна, увидав, что я целую
руку Лизы.
— Милый,
добрый Аркадий Макарович, поверьте, что я об вас… Про вас отец мой говорит всегда: «милый,
добрый мальчик!» Поверьте, я буду помнить всегда ваши рассказы о бедном мальчике, оставленном в чужих людях, и об уединенных его мечтах… Я слишком понимаю, как сложилась душа ваша… Но теперь хоть мы и студенты, — прибавила она с просящей и стыдливой улыбкой, пожимая
руку мою, — но нам нельзя уже более видеться как прежде и, и… верно, вы это понимаете?
У него был на носу пенсне; но он тотчас же, как завидел меня, стянул его с носа (очевидно, для учтивости) и, вежливо приподняв
рукой свой цилиндр, но, впрочем, не останавливаясь, проговорил мне, изящно улыбаясь: «Ha, bonsoir» [А,
добрый вечер (франц.).] — и прошел мимо на лестницу.
Привалов пошел в уборную, где царила мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на кровати, устроенной на скорую руку из старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то
добрая рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
С Бродским мы никогда уже не встречались. Жизнь развела нас далеко, и теперь, когда передо мной так ярко встал его милый образ, когда так хотелось бы опять пожать его сильную
добрую руку, его давно уже нет на свете… Жизнь полна встреч и разлук, и как часто приходится поздно жалеть о невозможности сделать то, о чем как-то забывалось в свое время…
Смиренный заболотский инок повел скитниц так называемыми «волчьими тропами», прямо через Чистое болото, где дорога пролегала только зимой. Верст двадцать пришлось идти мочежинами, чуть не по колена в воде. В особенно топких местах были проложены неизвестною
доброю рукой тоненькие жердочки, но пробираться по ним было еще труднее, чем идти прямо болотом. Молодые девицы еще проходили, а мать Енафа раз десять совсем было «огрузла», так что инок Кирилл должен был ее вытаскивать.
Нашлись такие любители скандалов, которые хотели потешиться над заговаривавшейся девушкой, но какая-то
добрая рука увела ее со сцены под одним из тех предлогов, при помощи которых заставляют уходить из комнаты детей.
Неточные совпадения
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания
добра и зла, но нужно держать этот плод твердой
рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим
добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из
рук свечи.
Дама улыбалась
доброю улыбкой и тоже махала
рукой Алексею Александровичу.
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод
добрую, сытую лошадь. Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая
руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз с другими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз, подхватили опять с начала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов.
—
Доброе утро! — подавая ему
руку и точно дразня его своим спокойствием, сказал ему доктор. — Не торопитесь. Ну-с?