Потом минут десять сидели в полутемной комнате, нагруженной сундуками, шкафами с посудой. Денисов, заглянув в эту комнату, — крякнул и скрылся, а Фроленков, ласково
глядя на гостя из столицы, говорил:
— Мм… — промычал старик, одним глазом
глядя на гостя, а другим наблюдая за дочерью. — Так, значит, твое теперь намерение — взбодрить такую агромадную фабрику, чтобы всем другим — гроб и крышка?
Неточные совпадения
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим
гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно
на одном и том же месте, как человек, который весело вышел
на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными
глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
И ныне музу я впервые //
На светский раут привожу; //
На прелести ее степные // С ревнивой робостью
гляжу. // Сквозь тесный ряд аристократов, // Военных франтов, дипломатов // И гордых дам она скользит; // Вот села тихо и
глядит, // Любуясь шумной теснотою, // Мельканьем платьев и речей, // Явленьем медленным
гостей // Перед хозяйкой молодою, // И темной рамою мужчин // Вкруг дам, как около картин.
Еще страшней, еще чуднее: // Вот рак верхом
на пауке, // Вот череп
на гусиной шее // Вертится в красном колпаке, // Вот мельница вприсядку пляшет // И крыльями трещит и машет; // Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, // Людская молвь и конский топ! // Но что подумала Татьяна, // Когда узнала меж
гостей // Того, кто мил и страшен ей, // Героя нашего романа! // Онегин за столом сидит // И в дверь украдкою
глядит.
— Неужели уж так плохо? Да ты, брат, нашего брата перещеголял, — прибавил он,
глядя на лохмотья Раскольникова. — Да садись же, устал небось! — и когда тот повалился
на клеенчатый турецкий диван, который был еще хуже его собственного, Разумихин разглядел вдруг, что
гость его болен.
Посредине комнаты стоял Денисов,
глядя в пол, сложив руки
на животе, медленно вертя большие пальцы; взглянув
на гостя, он тряхнул головой.