То ли дело господа! Живут как вздумается, ни на что им запрета нет. И таиться им не
в чем, потому что они
в свою
пользу закон отмежевали. А рабам нет
закона;
в беззаконии они родились,
в беззаконии и умереть должны, и если по временам пытаются окольным путем войти
в заповедную область, осеняемую
законом, то господа не находят достаточной казни, которая могла бы искупить дерзновенное посягательство.
Буллу свою начинает он жалобою на диавола, который куколь сеет во пшенице, и говорит: «Узнав, что посредством сказанного искусства многие книги и сочинения,
в разных частях света, наипаче
в Кельне, Майнце, Триере, Магдебурге напечатанные, содержат
в себе разные заблуждения, учения пагубные, христианскому
закону враждебные, и ныне еще
в некоторых местах печатаются, желая без отлагательства предварить сей ненавистной язве, всем и каждому сказанного искусства печатникам и к ним принадлежащим и всем, кто
в печатном деле обращается
в помянутых областях, под наказанием проклятия и денежныя пени, определяемой и взыскиваемой почтенными братиями нашими, Кельнским, Майнцким, Триерским и Магдебургским архиепископами или их наместниками
в областях, их,
в пользу апостольской камеры, апостольскою властию наистрожайше запрещаем, чтобы не дерзали книг, сочинений или писаний печатать или отдавать
в печать без доклада вышесказанным архиепископам или наместникам и без их особливого и точного безденежно испрошенного дозволения; их же совесть обременяем, да прежде, нежели дадут таковое дозволение, назначенное к печатанию прилежно рассмотрят или чрез ученых и православных велят рассмотреть и да прилежно пекутся, чтобы не было печатано противного вере православной, безбожное и соблазн производящего».
Но что ж претит моей свободе? // Желаньям зрю везде предел; // Возникла обща власть
в народе, // Соборный всех властей удел. // Ей общество во всем послушно, // Повсюду с ней единодушно. // Для
пользы общей нет препон. // Во власти всех своей зрю долю, // Свою творю, творя всех волю, — // Вот что есть
в обществе
закон.
Все предметы
в мире различны и все равно прекрасны, и каждому дан свой
закон, и
в каждом благодать и
польза есть; но если предмет, изменив своему назначению, изберет себе иной путь, вдруг из добра он обращается во зло.
Я, по крайней мере, сильно склоняюсь
в пользу этого предположения, хотя, увы! и понимаю, что мое личное убеждение и бессильно ввиду предписаний
закона!