Неточные совпадения
Из пассажиров
были и возвращавшиеся из-за границы; но более
были наполнены отделения для
третьего класса, и всё людом мелким и деловым, не из очень далека.
Мой знакомый стоял восьмым по очереди, стало
быть, ему приходилось идти к столбам в
третью очередь.
С ним все время неотлучно
был священник, и в тележке с ним ехал, и все говорил, — вряд ли тот слышал: и начнет слушать, а с
третьего слова уж не понимает.
Эта семейная половина состояла из залы, обращавшейся, когда надо, в столовую, из гостиной, которая
была, впрочем, гостиною только поутру, а вечером обращалась в кабинет Гани и в его спальню, и, наконец, из
третьей комнаты, тесной и всегда затворенной: это
была спальня Нины Александровны и Варвары Ардалионовны.
Это
было третьего года, на даче у Семена Ивановича Ищенка, в воскресенье.
И вот всего только две недели спустя вдруг получено
было его превосходительством сведение, что Настасья Филипповна бежала в
третий раз, почти что из-под венца, и на этот раз пропала где-то в губернии, а между тем исчез из Москвы и князь Мышкин, оставив все свои дела на попечение Салазкина, «с нею ли, или просто бросился за ней — неизвестно, но что-то тут
есть», заключил генерал.
На другой или на
третий день после переезда Епанчиных, с утренним поездом из Москвы прибыл и князь Лев Николаевич Мышкин. Его никто не встретил в воксале; но при выходе из вагона князю вдруг померещился странный, горячий взгляд чьих-то двух глаз, в толпе, осадившей прибывших с поездом. Поглядев внимательнее, он уже ничего более не различил. Конечно, только померещилось; но впечатление осталось неприятное. К тому же князь и без того
был грустен и задумчив и чем-то казался озабоченным.
Было уже поздно, почти половина
третьего, и Епанчина князь не застал дома.
Рогожин давеча отрекся: он спросил с искривленною, леденящею улыбкой: «Чьи же
были глаза-то?» И князю ужасно захотелось, еще недавно, в воксале Царскосельской дороги, — когда он садился в вагон, чтоб ехать к Аглае, и вдруг опять увидел эти глаза, уже в
третий раз в этот день, — подойти к Рогожину и сказать ему, «чьи это
были глаза»!
Для него же ускорил и переезд на дачу; на
третий день все уже
были в Павловске.
Впрочем, в день переезда в Павловск, то
есть на
третий день после припадка, князь уже имел по наружности вид почти здорового человека, хотя внутренно чувствовал себя всё еще не оправившимся.
Ни слова о нем не
было упомянуто и во весь
третий день.
Можно
было положительно сказать, что по крайней мере одна
треть оброку всего прежнего крепостного состояния получалась содержателем парижского Шато-де-Флёра (то-то счастливый-то человек!).
Но профессор
был сам шарлатан порядочный; испугавшись наконец безденежья, а пуще всего аппетита своего двадцатипятилетнего тунеядца, он обул его в свои старые штиблетишки, подарил ему свою истрепанную шинель и отправил его из милости, в
третьем классе, nach Russland, [в Россию (нем.).] — с плеч долой из Швейцарии.
— Господа! Да я потому-то и решил, что несчастный господин Бурдовский должен
быть человек простой, беззащитный, человек, легко подчиняющийся мошенникам, стало
быть, тем пуще я обязан
был помочь ему, как «сыну Павлищева», — во-первых, противодействием господину Чебарову, во-вторых, моею преданностью и дружбой, чтоб его руководить, а в-третьих, назначил выдать ему десять тысяч рублей, то
есть всё, что, по расчету моему, мог истратить на меня Павлищев деньгами…
Князь с удивлением и сожалением узнал, что ему позволили в этот вечер беспрепятственно
выпить полные два бокала шампанского, и что початый стоявший перед ним бокал
был уже
третий.
— Это
были вы! — повторил он наконец чуть не шепотом, но с чрезвычайным убеждением. — Вы приходили ко мне и сидели молча у меня на стуле, у окна, целый час; больше; в первом и во втором часу пополуночи; вы потом встали и ушли в
третьем часу… Это
были вы, вы! Зачем вы пугали меня, зачем вы приходили мучить меня, — не понимаю, но это
были вы!
— Стало
быть, я лгу? Это правда; я дала ему слово,
третьего дня, на этой самой скамейке.
Они
были вдвоем в кабинете, я
третий, почти не замеченный ими.
Опять они
были наедине, и я
третий.
Наполеон вздрогнул, подумал и сказал мне: «Ты напомнил мне о
третьем сердце, которое меня любит; благодарю тебя, друг мой!» Тут же сел и написал то письмо к Жозефине, с которым назавтра же
был отправлен Констан.
Но тут вдруг оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то
третьему мальчику, Петрову, который дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого мальчика «Историю» Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно продавал; что они пошли покупать «Историю» Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что, стало
быть, и еж, и топор принадлежат тому
третьему мальчику, которому они их теперь и несут, вместо «Истории» Шлоссера.
Тут
были, наконец, люди, как будто составлявшие даже
третий особенный слой и которые не принадлежали сами по себе к «заповедному кругу» общества, но которых, так же как и Епанчиных, можно
было иногда встретить почему-то в этом «заповедном» круге.
— Что превосходнейший человек, то вы правы, — внушительно, и уже не улыбаясь, произнес Иван Петрович, — да, да… это
был человек прекрасный! Прекрасный и достойный, — прибавил он, помолчав. — Достойный даже, можно сказать, всякого уважения, — прибавил он еще внушительнее после
третьей остановки, — и… и очень даже приятно видеть с вашей стороны…
Наутро, еще до пробуждения ее, являлись еще два посланные к Дарье Алексеевне от князя, и уже
третьему посланному поручено
было передать, что «около Настасьи Филипповны теперь целый рой модисток и парикмахеров из Петербурга, что вчерашнего и следу нет, что она занята, как только может
быть занята своим нарядом такая красавица пред венцом, и что теперь, именно в сию минуту, идет чрезвычайный конгресс о том, что именно надеть из бриллиантов и как надеть?» Князь успокоился совершенно.
Неточные совпадения
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три рассказа страшные // И горячо заспорили // О том, кто всех грешней? // Один сказал: кабатчики, // Другой сказал: помещики, // А
третий — мужики. // То
был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный и зажиточный
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а
выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я
был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Потом, статья… раскольники… // Не грешен, не живился я // С раскольников ничем. // По счастью, нужды не
было: // В моем приходе числится // Живущих в православии // Две
трети прихожан. // А
есть такие волости, // Где сплошь почти раскольники, // Так тут как
быть попу?
«Ужасно
было видеть, — говорит летописец, — как оные две беспутные девки, от
третьей, еще беспутнейшей, друг другу на съедение отданы
были! Довольно сказать, что к утру на другой день в клетке ничего, кроме смрадных их костей, уже не
было!»
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась
третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как
были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.