Неточные совпадения
— Да со мной поклажи всего один маленький узелок
с бельем, и больше ничего; я его в руке обыкновенно несу. Я номер успею и
вечером занять.
— Это меня-то бесстыжею называют! —
с пренебрежительною веселостью отпарировала Настасья Филипповна. — А я-то как дура приехала их к себе на
вечер звать! Вот как ваша сестрица меня третирует, Гаврила Ардалионович!
— И Александра Михайловна
с ними, о боже, какое несчастье! И вообразите, сударыня, всегда-то мне такое несчастие! Покорнейше прошу вас передать мой поклон, а Александре Михайловне, чтобы припомнили… одним словом, передайте им мое сердечное пожелание того, чего они сами себе желали в четверг,
вечером, при звуках баллады Шопена; они помнят… Мое сердечное пожелание! Генерал Иволгин и князь Мышкин!
Оказалось, что особенные сведения о Рогожине мог сообщить Птицын, который бился
с ним по его делам чуть не до девяти часов
вечера.
Князь, может быть, и ответил бы что-нибудь на ее любезные слова, но был ослеплен и поражен до того, что не мог даже выговорить слова. Настасья Филипповна заметила это
с удовольствием. В этот
вечер она была в полном туалете и производила необыкновенное впечатление. Она взяла его за руку и повела к гостям. Перед самым входом в гостиную князь вдруг остановился и
с необыкновенным волнением, спеша, прошептал ей...
В странных же, иногда очень резких и быстрых выходках Настасьи Филипповны, которая тоже взяла вина и объявила, что сегодня
вечером выпьет три бокала, в ее истерическом и беспредметном смехе, перемежающемся вдруг
с молчаливою и даже угрюмою задумчивостью, трудно было и понять что-нибудь.
С закатом солнца, в тихий летний
вечер, улетает и моя старуха, — конечно, тут не без нравоучительной мысли; и вот в это-то самое мгновение, вместо напутственной, так сказать, слезы, молодой, отчаянный прапорщик, избоченясь и фертом, провожает ее
с поверхности земли русским элементом забубенных ругательств за погибшую миску!
Бедный
с ума сходил, чтобы достать камелий к
вечеру на бал для Анфисы Алексеевны.
Вдруг сталкиваюсь
с ним уже в одиннадцать
вечера, накануне дня рождения и бала, у Марьи Петровны Зубковой, соседки Ордынцева.
Наконец, к
вечеру явился Коля со всеми известиями и
с описанием всех приключений князя, какие он знал.
Я, может быть, впрочем, не знаю… потому что сбиваюсь, но во всяком случае, кто, кроме вас, мог остаться… по просьбе мальчика (ну да, мальчика, я опять сознаюсь) провести
с ним
вечер и принять… во всем участие и…
с тем… что на другой день стыдно… (я, впрочем, согласен, что не так выражаюсь), я все это чрезвычайно хвалю и глубоко уважаю, хотя уже по лицу одному его превосходительства, вашего супруга, видно, как всё это для него неприятно…
В числе присутствующих здесь были и такие, которые готовы были просидеть тут хоть до утра, не вымолвив ни слова, например Варвара Ардалионовна, сидевшая весь
вечер поодаль, молчавшая и всё время слушавшая
с необыкновенным любопытством, имевшая, может быть, на то и свои причины.
Давеча Лизавета Прокофьевна, не найдя князя на смертном одре, действительно сильно преувеличила удовлетворительность состояния его здоровья, судя по наружному виду, но недавняя болезнь, тяжелые воспоминания, ее сопровождавшие, усталость от хлопотливого
вечера, случай
с «сыном Павлищева», теперешний случай
с Ипполитом, — все это раздражило больную впечатлительность князя, действительно, почти до лихорадочного состояния.
Впрочем, в первый же день после безобразного «
вечера», в беспорядках которого он был такою главною «причиной», князь имел поутру удовольствие принимать у себя князя Щ.
с Аделаидой: «они зашли, главное,
с тем, чтоб узнать о его здоровье», зашли
с прогулки, вдвоем.
Она часто берет
с собой кататься одну прелестную девочку, только что шестнадцати лет, дальнюю родственницу Дарьи Алексеевны; эта девочка хорошо поет, — так что по
вечерам их домик обращает на себя внимание.
Лебедева всё еще не было дома, так что под
вечер к князю успел ворваться Келлер, не хмельной, но
с излияниями и признаниями.
— Послушайте, князь, я остался здесь со вчерашнего
вечера, во-первых, из особенного уважения к французскому архиепископу Бурдалу (у Лебедева до трех часов откупоривали), а во-вторых, и главное (и вот всеми крестами крещусь, что говорю правду истинную!), потому остался, что хотел, так сказать, сообщив вам мою полную, сердечную исповедь, тем самым способствовать собственному развитию;
с этою мыслию и заснул в четвертом часу, обливаясь слезами.
Поздно
вечером, часу уже в одиннадцатом, явился Коля
с целым коробом известий.
«Господи, что-то она скажет теперь!» Сам он не выговорил еще ни одного слова и
с напряжением слушал «разливавшегося» Евгения Павловича, который редко бывал в таком довольном и возбужденном состоянии духа, как теперь, в этот
вечер.
— По лицу видно. Поздоровайтесь
с господами и присядьте к нам сюда поскорее. Я особенно вас ждал, — прибавил он, значительно напирая на то, что он ждал. На замечание князя: не повредило бы ему так поздно сидеть? — он отвечал, что сам себе удивляется, как это он три дня назад умереть хотел, и что никогда он не чувствовал себя лучше, как в этот
вечер.
— Вижу, вижу, — пробормотал Евгений Павлович
с легкою усмешкой. Он был очень смешлив в этот
вечер.
Князь
с удивлением и сожалением узнал, что ему позволили в этот
вечер беспрепятственно выпить полные два бокала шампанского, и что початый стоявший перед ним бокал был уже третий.
Гаврила Ардалионович был в особенно возбужденном настроении в этот
вечер, и в настроении веселом, чуть не торжествующем, как показалось князю.
С Лебедевым он, конечно, шутил, поджигая его, но скоро и сам разгорячился.
— А по
вечерам зато откровеннее! По
вечерам задушевнее и откровеннее! —
с жаром обернулся к нему Лебедев, — простодушнее и определительнее, честнее и почтеннее, и хоть этим я вам и бок подставляю, но наплевать-с; я вас всех вызываю теперь, всех атеистов: чем вы спасете мир и нормальную дорогу ему в чем отыскали, — вы, люди науки, промышленности, ассоциаций, платы заработной и прочего? Чем? Кредитом? Что такое кредит? К чему приведет вас кредит?
До сих пор он в молчании слушал споривших и не ввязывался в разговор; часто от души смеялся вслед за всеобщими взрывами смеха. Видно было, что он ужасно рад тому, что так весело, так шумно; даже тому, что они так много пьют. Может быть, он и ни слова бы не сказал в целый
вечер, но вдруг как-то вздумал заговорить. Заговорил же
с чрезвычайною серьезностию, так что все вдруг обратились к нему
с любопытством.
Кроме того, я еще
с утра чувствовал себя нехорошо; к
вечеру я очень ослабел и лег на кровать, а по временам чувствовал сильный жар и даже минутами бредил.
— Не подумайте, батюшка князь, — скрепилась она наконец, — что я вас допрашивать сюда притащила… Я, голубчик, после вчерашнего
вечера, может, и встречаться-то
с тобой долго не пожелала бы…
— Помилуйте, и без обиды натурально хочется узнать; вы мать. Мы сошлись сегодня
с Аглаей Ивановной у зеленой скамейки ровно в семь часов утра, вследствие ее вчерашнего приглашения. Она дала мне знать вчера
вечером запиской, что ей надо видеть меня и говорить со мной о важном деле. Мы свиделись и проговорили целый час о делах, собственно одной Аглаи Ивановны касающихся; вот и всё.
— Вследствие вина-с. Я к вам, как к провидению, многоуважаемый князь. Сумму четырехсот рублей серебром получил я вчера в пять часов пополудни от одного должника и
с поездом воротился сюда. Бумажник имел в кармане. Переменив вицмундир на сюртук, переложил деньги в сюртук, имея в виду держать при себе, рассчитывая
вечером же выдать их по одной просьбе… ожидая поверенного.
— В экипаж посадил, — сказал он, — там на углу
с десяти часов коляска ждала. Она так и знала, что ты у той весь
вечер пробудешь. Давешнее, что ты мне написал, в точности передал. Писать она к той больше не станет; обещалась; и отсюда, по желанию твоему, завтра уедет. Захотела тебя видеть напоследях, хоть ты и отказался; тут на этом месте тебя и поджидали, как обратно пойдешь, вот там, на той скамье.
Мать уведомила меня вчера
вечером, что квартира готова, а я спешу вас уведомить
с своей стороны, что, отблагодарив вашу маменьку и сестрицу, сегодня же переезжаю к себе, о чем и решил еще вчера
вечером.
Под конец князь почти испугался и назначил генералу свидание на завтра в этот же час. Тот вышел
с бодростью, чрезвычайно утешенный и почти успокоенный.
Вечером, в седьмом часу, князь послал попросить к себе на минутку Лебедева.
— Я оставляю дом Лебедева потому, милый князь, потому что
с этим человеком порвал; порвал вчера
вечером,
с раскаянием, что не раньше. Я требую уважения, князь, и желаю получать его даже и от тех лиц, которым дарю, так сказать, мое сердце. Князь, я часто дарю мое сердце и почти всегда бываю обманут. Этот человек был недостоин моего подарка.
А если, может быть, и хорошо (что тоже возможно), то чем же опять хорошо?» Сам отец семейства, Иван Федорович, был, разумеется, прежде всего удивлен, но потом вдруг сделал признание, что ведь, «ей-богу, и ему что-то в этом же роде всё это время мерещилось, нет-нет и вдруг как будто и померещится!» Он тотчас же умолк под грозным взглядом своей супруги, но умолк он утром, а
вечером, наедине
с супругой, и принужденный опять говорить, вдруг и как бы
с особенною бодростью выразил несколько неожиданных мыслей: «Ведь в сущности что ж?..» (Умолчание.) «Конечно, всё это очень странно, если только правда, и что он не спорит, но…» (Опять умолчание.) «А
с другой стороны, если глядеть на вещи прямо, то князь, ведь, ей-богу, чудеснейший парень, и… и, и — ну, наконец, имя же, родовое наше имя, всё это будет иметь вид, так сказать, поддержки родового имени, находящегося в унижении, в глазах света, то есть, смотря
с этой точки зрения, то есть, потому… конечно, свет; свет есть свет; но всё же и князь не без состояния, хотя бы только даже и некоторого.
«Чтобы всё это разом и покончить, и
с плеч долой, так, чтоб уж и не поминать!» «Иначе, — объявила она, — я и до
вечера не доживу!» И тут только все догадались, до какой бестолковщины довели дело.
Почти он один и говорил во весь этот
вечер, много рассказывал; ясно,
с радостью и подробно отвечал на вопросы.
И опять в тот же
вечер промелькнуло что-то очень для всех загадочное
с ее стороны.
Она заговорила нетерпеливо и усиленно сурово; в первый раз она заговорила об этом «
вечере». Для нее тоже мысль о гостях была почти нестерпима; все это заметили. Может быть, ей и ужасно хотелось бы поссориться за это
с родителями, но гордость и стыдливость помешали заговорить. Князь тотчас же понял, что и она за него боится (и не хочет признаться, что боится), и вдруг сам испугался.
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не
с лаской: «Ну, бог
с вами, ну, не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот
вечер не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой смерти генерала, он почти
с утра до ночи проводил время в их доме).
Когда же
вечером, в девять часов, князь явился в гостиную Епанчиных, уже наполненную гостями, Лизавета Прокофьевна тотчас же начала расспрашивать его о больном,
с участием и подробно, и
с важностью ответила Белоконской на ее вопрос: «Кто таков больной и кто такая Нина Александровна?» Князю это очень понравилось.
Он знал очень хорошо, что в этот
вечер должен непременно что-нибудь рассказать для очарования общества и готовился к этому даже
с некоторым вдохновением.
В этот
вечер он явился к Епанчиным
с крепом на шляпе, и Белоконская похвалила его за этот креп: другой светский племянник, при подобных обстоятельствах, может быть, и не надел бы по таком дяде крепа.
Странны были и они, дочки
с маменькой: они же предположили и решили, что князю бы лучше просидеть
вечер молча; но только что увидали его в углу, в полнейшем уединении и совершенно довольного своею участью, как тотчас же и растревожились.
Он был человек и в самом деле несколько добрый; но в числе причин его любопытства относительно князя, в течение
вечера, была и давнишняя история князя
с Настасьей Филипповной; об этой истории он кое-что слышал и очень даже интересовался, хотел бы даже и расспросить.
Он знал только, что начал совершенно ясно всё отличать в этот
вечер только
с той минуты, когда Аглая вдруг вошла к нему на террасу и он вскочил
с дивана и вышел на средину комнаты ее встретить: было четверть восьмого.
Выслушайте же мой ответ на все ваши письма: мне стало жаль князя Льва Николаевича в первый раз в тот самый день, когда я
с ним познакомилась и когда потом узнала обо всем, что произошло на вашем
вечере.
Рассказывали, будто он нарочно ждал торжественного званого
вечера у родителей своей невесты, на котором он был представлен весьма многим значительным лицам, чтобы вслух и при всех заявить свой образ мыслей, обругать почтенных сановников, отказаться от своей невесты публично и
с оскорблением и, сопротивляясь выводившим его слугам, разбить прекрасную китайскую вазу.
Так, нам совершенно известно, что в продолжение этих двух недель князь целые дни и
вечера проводил вместе
с Настасьей Филипповной, что она брала его
с собой на прогулки, на музыку; что он разъезжал
с нею каждый день в коляске; что он начинал беспокоиться о ней, если только час не видел ее (стало быть, по всем признакам, любил ее искренно); что слушал ее
с тихою и кроткою улыбкой, о чем бы она ему ни говорила, по целым часам, и сам ничего почти не говоря.
Так как Настасья Филипповна тоже ни разу еще не сообщала ему о том, что встречала «
с тех пор» Рогожина, то князь и заключил теперь, что Рогожин нарочно почему-нибудь на глаза не кажется. Весь этот день он был в сильной задумчивости; Настасья же Филипповна была необыкновенно весела весь тот день и в тот
вечер.
В этот же
вечер, в последний раз пред венцом, виделся князь и
с Настасьей Филипповной; но Настасья Филипповна не в состоянии была успокоить его, и даже, напротив, в последнее время все более и более усиливала его смущение.