Происходило это уже почти пред самым вторичным появлением нашего героя на сцену нашего рассказа. К этому времени, судя на взгляд, бедного князя Мышкина уже совершенно успели в Петербурге забыть. Если б он теперь вдруг явился между знавшими его, то как бы с неба упал. А между тем мы все-таки
сообщим еще один факт и тем самым закончим наше введение.
Неточные совпадения
Еще третьего дня генерал
сообщил своему семейству карточку князя; эта карточка возбудила в Лизавете Прокофьевне уверенность, что и сам князь прибудет в Павловск для свидания с ними немедленно вслед за этою карточкой.
Князь, разумеется, в состоянии был оценить и оценил всю степень участия к нему генеральши и ее дочерей и, конечно,
сообщил им искренно, что и сам он сегодня же,
еще до посещения их, намерен был непременно явиться к ним, несмотря ни на болезнь свою, ни на поздний час.
Я
еще не верю, сам не верю, уверяю вас; я
еще сомневаюсь, потому что Гаврила Ардалионович не успел
еще сообщить мне всех подробностей, но что Чебаров каналья, то в этом уже нет теперь никакого сомнения!
Он, впрочем, любезно и подробно
сообщил обо всем князю: тот многого
еще не знал, и это был первый вестник из дома.
Так как Настасья Филипповна тоже ни разу
еще не
сообщала ему о том, что встречала «с тех пор» Рогожина, то князь и заключил теперь, что Рогожин нарочно почему-нибудь на глаза не кажется. Весь этот день он был в сильной задумчивости; Настасья же Филипповна была необыкновенно весела весь тот день и в тот вечер.
Князь помнил это посещение к нему доктора; он помнил, что Лебедев
еще накануне приставал к нему, что он нездоров, и когда князь решительно отказался от медицины, то вдруг явился с доктором, под предлогом, что сейчас они оба от господина Терентьева, которому очень худо, и что доктор имеет кое-что
сообщить о больном князю.
Когда все разошлись, Келлер нагнулся к Лебедеву и
сообщил ему: «Мы бы с тобой затеяли крик, подрались, осрамились, притянули бы полицию; а он вон друзей себе приобрел новых, да
еще каких; я их знаю!» Лебедев, который был довольно «готов», вздохнул и произнес: «Утаил от премудрых и разумных и открыл младенцам, я это говорил
еще и прежде про него, но теперь прибавляю, что и самого младенца бог сохранил, спас от бездны, он и все святые его!»
Вера обещалась; князь начал с жаром просить ее никому об этом не
сообщать; она пообещалась и в этом, и, наконец, когда уже совсем отворила дверь, чтобы выйти, князь остановил ее
еще в третий раз, взял за руки, поцеловал их, потом поцеловал ее самое в лоб и с каким-то «необыкновенным» видом выговорил ей: «До завтра!» Так по крайней мере передавала потом Вера.
— Да? Представь же себе, она мне эту самую «новость»
сообщила еще давеча, раньше полудня, то есть гораздо раньше, чем ты мог удивить ее.
— Я должна
сообщить еще одно показание, немедленно… немедленно!.. Вот бумага, письмо… возьмите, прочтите скорее, скорее! Это письмо этого изверга, вот этого, этого! — она указывала на Митю. — Это он убил отца, вы увидите сейчас, он мне пишет, как он убьет отца! А тот больной, больной, тот в белой горячке! Я уже три дня вижу, что он в горячке!
Неточные совпадения
Он
еще не сделал никаких распоряжений, не высказал никаких мыслей, никому не
сообщил своих планов, а все уже понимали, что пришел конец.
—
Еще могу
сообщить вам, что ее отец сущий мерзавец. Он утопил моего папашу, как кошку какую-нибудь, прости господи. Он…
— Ну их, не поминайте; в Петербурге
еще не было; да и черт с ними! — вскричал он с каким-то раздражительным видом. — Нет, будемте лучше об этом… да, впрочем… Гм! Эх, мало времени, не могу я с вами долго остаться, а жаль! Было бы что
сообщить.
И что вы думаете,
сообщи я кому, пожалуй,
еще усумнится, такое дубье!
Уж кажется, что вполне: этакие-то вещи вам задаром
сообщаю, да
еще награждения за это не требую, хе-хе!