Неточные совпадения
Мать в то время уж очень больна была и почти умирала; чрез два месяца она и в самом деле померла; она знала, что она умирает, но все-таки с
дочерью помириться не подумала до самой
смерти, даже не говорила с ней ни слова, гнала спать в сени, даже почти не кормила.
В
смерти дочери он, конечно, нисколько не будет себя считать виновным, а между тем сам лично избавится от множества огорчений, которые Катрин, особенно последнее время, делала ему каждоминутно и — что обиднее всего — нарочно и с умыслом.
— Надо мне, чтобы понял ты горе моё. Может быть, и за тебя, за то, что помешал я тебе жить по воле твоей, наказал меня господь
смертью дочери…
Он еще и сам не знал, что собственно он теперь сделает с Павлом Павловичем: убьет ли его за что-то или просто ищет его, чтобы сообщить о
смерти дочери и о необходимости его содействия при погребении?
Лизина мать услышала о страшной
смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела — глаза навек закрылись. — Хижина опустела. В ней воет ветер, и суеверные поселяне, слыша по ночам сей шум, говорят: «Там стонет мертвец; там стонет бедная Лиза!»
Неточные совпадения
Я пошла на речку быструю, // Избрала я место тихое // У ракитова куста. // Села я на серый камушек, // Подперла рукой головушку, // Зарыдала, сирота! // Громко я звала родителя: // Ты приди, заступник батюшка! // Посмотри на
дочь любимую… // Понапрасну я звала. // Нет великой оборонушки! // Рано гостья бесподсудная, // Бесплемянная, безродная, //
Смерть родного унесла!
«Ваше превосходительство, говорю, защитите сирот, очень зная, говорю, покойного Семена Захарыча, и так как его родную
дочь подлейший из подлецов в день его
смерти оклеветал…» Опять этот солдат!
Если б паче всякого чаяния матушка родила
дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о
смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось.
— Через тридцать лет Пращев с женой,
дочерью и женихом ее сидели ночью в саду своем. Залаяла собака, бросилась в кусты. Пращев — за нею и видит: стоит в кустах Середа, отдавая ему честь. «Что, Середа, настал день
смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
— Ну, что уж… Вот, Варюша-то… Я ее как
дочь люблю, монахини на бога не работают, как я на нее, а она меня за худые простыни воровкой сочла. Кричит, ногами топала, там — у черной сотни, у быка этого. Каково мне? Простыни-то для раненых. Прислуга бастовала, а я — работала, милый! Думаешь — не стыдно было мне? Опять же и ты, — ты вот здесь, тут —
смерти ходят, а она ушла, да-а!