Не говоря уже о неизящности того сорта людей, которых она иногда приближала к себе, а стало быть, и наклонна была приближать,
проглядывали в ней и еще некоторые совершенно странные наклонности: заявлялась какая-то варварская смесь двух вкусов, способность обходиться и удовлетворяться такими вещами и средствами, которых и существование нельзя бы, кажется, было допустить человеку порядочному и тонко развитому.
Она действительно серьезно проговорила свою угрозу, так что даже что-то необычайное послышалось в ее словах и
проглянуло в ее взгляде, чего прежде никогда не замечал князь, и что, уж конечно, не походило на шутку.
Неточные совпадения
Каллиграф не допустил бы этих росчерков или, лучше сказать, этих попыток расчеркнуться, вот этих недоконченных полухвостиков, — замечаете, — а
в целом, посмотрите, оно составляет ведь характер, и, право, вся тут военно-писарская душа
проглянула: разгуляться бы и хотелось, и талант просится, да воротник военный туго на крючок стянут, дисциплина и
в почерке вышла, прелесть!
Аглая остановилась, взяла записку и как-то странно поглядела на князя. Ни малейшего смущения не было
в ее взгляде, разве только
проглянуло некоторое удивление, да и то, казалось, относившееся к одному только князю. Аглая своим взглядом точно требовала от него отчета, — каким образом он очутился
в этом деле вместе с Ганей? — и требовала спокойно и свысока. Они простояли два-три мгновения друг против друга; наконец что-то насмешливое чуть-чуть обозначилось
в лице ее; она слегка улыбнулась и прошла мимо.
В каждой гневливой выходке Аглаи (а она гневалась очень часто) почти каждый раз, несмотря на всю видимую ее серьезность и неумолимость,
проглядывало столько еще чего-то детского, нетерпеливо школьного и плохо припрятанного, что не было возможности иногда, глядя на нее, не засмеяться, к чрезвычайной, впрочем, досаде Аглаи, не понимавшей, чему смеются, и «как могут, как смеют они смеяться».
Каково же ей было, когда вдруг теперь, сквозь всю бестолочь смешных и неосновательных беспокойств, действительно стало
проглядывать нечто как будто и
в самом деле важное, нечто как будто и
в самом деле стоившее и тревог, и сомнений, и подозрений.
Правда, это лицо человека, только что снятого со креста, то есть сохранившее
в себе очень много живого, теплого; ничего еще не успело закостенеть, так что на лице умершего даже
проглядывает страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека, кто бы он ни был, после таких мук.
В этом прискорбии
проглядывало кое-что и горько-насмешливое.
Но
проглядывает на каждой странице радость
в унижении Наполеона, и если бы можно было оспорить у Наполеона даже всякий признак таланта и
в других кампаниях, то Шаррас, кажется, был бы этому чрезвычайно рад; а это уж нехорошо
в таком серьезном сочинении, потому что это дух партии.
Но ничего, впрочем, похожего на любезный разговор не
проглядывало в словах его.
Он очень тосковал; не имел ничего общего с прочими арестантами, глядел на них с ужасом и омерзением, не замечал и
проглядел в них всё, что могло бы подействовать на него примирительно, и не сходился с ними.
Как же тебе не быть бесконечно признательным этим людям, которые ни разу не
проглядели в тебе человека, которые могли любить, ненавидеть, даже презирать тебя, но одного не могли: остаться к тебе равнодушными?
Неточные совпадения
Словом, все было хорошо, как не выдумать ни природе, ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые
проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему, что создалось
в хладе размеренной чистоты и опрятности.
Глаза его горели лихорадочным огнем. Он почти начинал бредить; беспокойная улыбка бродила на его губах. Сквозь возбужденное состояние духа уже
проглядывало страшное бессилие. Соня поняла, как он мучается. У ней тоже голова начинала кружиться. И странно он так говорил: как будто и понятно что-то, но… «но как же! Как же! О господи!» И она ломала руки
в отчаянии.
Манера его была медленная, как будто вялая и
в то же время изученно-развязная; претензия, впрочем усиленно скрываемая,
проглядывала поминутно.
Движения его были точны и ясны,
в них
проглядывало твердое намерение.
Раскольников знал, что он подойдет. Он отложил газеты и поворотился к Заметову. На его губах была усмешка, и какое-то новое раздражительное нетерпение
проглядывало в этой усмешке.