Он погордился, погорячился; произошла перемена губернского начальства в пользу врагов его; под него подкопались, пожаловались; он потерял место и на последние средства приехал в Петербург объясняться; в Петербурге, известно, его долго не слушали, потом выслушали, потом отвечали отказом, потом поманили обещаниями, потом отвечали строгостию, потом велели ему что-то написать в объяснение, потом отказались принять, что он написал, велели подать просьбу, — одним словом, он бегал уже пятый месяц, проел всё; последние женины тряпки были в закладе, а тут родился ребенок, и, и… «сегодня заключительный отказ на поданную просьбу, а у меня почти хлеба нет,
ничего нет, жена родила.
Неточные совпадения
— Н-ничего! Н-н-ничего! Как есть
ничего! — спохватился и заторопился поскорее чиновник, — н-никакими то есть деньгами Лихачев доехать не мог!
Нет, это не то, что Арманс. Тут один Тоцкий. Да вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит. Офицеры там мало ли что промеж себя говорят, а и те
ничего не могут доказать: «вот, дескать, это есть та самая Настасья Филипповна», да и только, а насчет дальнейшего —
ничего! Потому что и
нет ничего.
—
Нет, не думаю. Даже если б и пригласили, так не останусь. Я просто познакомиться только приехал и больше
ничего.
— В Петербурге? Совсем почти
нет, так, только проездом. И прежде
ничего здесь не знал, а теперь столько, слышно, нового, что, говорят, кто и знал-то, так сызнова узнавать переучивается. Здесь про суды теперь много говорят.
И наконец, мне кажется, мы такие розные люди на вид… по многим обстоятельствам, что, у нас, пожалуй, и не может быть много точек общих, но, знаете, я в эту последнюю идею сам не верю, потому очень часто только так кажется, что
нет точек общих, а они очень есть… это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и
ничего не могут найти…
Нет: тут хохотало пред ним и кололо его ядовитейшими сарказмами необыкновенное и неожиданное существо, прямо заявившее ему, что никогда оно не имело к нему в своем сердце
ничего, кроме глубочайшего презрения, презрения до тошноты, наступившего тотчас же после первого удивления.
Она допускала, однако ж, и дозволяла ему любовь его, но настойчиво объявила, что
ничем не хочет стеснять себя; что она до самой свадьбы (если свадьба состоится) оставляет за собой право сказать «
нет», хотя бы в самый последний час; совершенно такое же право предоставляет и Гане.
Я потому их птичками зову, что лучше птички
нет ничего на свете.
Это не бог знает какой секрет, тут
нет ничего такого… но… сделаете?
Чуть только изменились обстоятельства, и
нет ничего прежнего, точно порох сгорел.
Заметьте себе, милый князь, что
нет ничего обиднее человеку нашего времени и племени, как сказать ему, что он не оригинален, слаб характером, без особенных талантов и человек обыкновенный.
—
Ничего,
ничего я не забыл, идем! Сюда, на эту великолепную лестницу. Удивляюсь, как
нет швейцара, но… праздник, и швейцар отлучился. Еще не прогнали этого пьяницу. Этот Соколович всем счастьем своей жизни и службы обязан мне, одному мне и никому иначе, но… вот мы и здесь.
—
Нет, я тебе верю, да только
ничего тут не понимаю. Вернее всего то, что жалость твоя, пожалуй, еще пуще моей любви!
—
Ничего не понимаю, какая там решетка! — раздражалась генеральша, начинавшая очень хорошо понимать про себя, кто такой подразумевался под названием (и, вероятно, давно уже условленным) «рыцаря бедного». Но особенно взорвало ее, что князь Лев Николаевич тоже смутился и наконец совсем сконфузился, как десятилетний мальчик. — Да что, кончится или
нет эта глупость? Растолкуют мне или
нет этого «рыцаря бедного»? Секрет, что ли, какой-нибудь такой ужасный, что и подступиться нельзя?
—
Нет,
ничего не знаю, и уверяю вас, что я в этом нисколько не участвовал.
«Ради бога, не думайте обо мне
ничего; не думайте тоже, что я унижаю себя тем, что так пишу вам, или что я принадлежу к таким существам, которым наслаждение себя унижать, хотя бы даже и из гордости.
Нет, у меня свои утешения; но мне трудно вам разъяснить это. Мне трудно было бы даже и себе сказать это ясно, хоть я и мучаюсь этим. Но я знаю, что не могу себя унизить даже и из припадка гордости. А к самоунижению от чистоты сердца я не способна. А стало быть, я вовсе и не унижаю себя.
— Ну, прощай, — сказал Рогожин, — ведь и я завтра поеду; лихом не поминай! А что, брат, — прибавил он, быстро обернувшись, — что ж ты ей в ответ
ничего не сказал? «Ты-то счастлив или
нет?»
В самом деле,
нет ничего досаднее, как быть, например, богатым, порядочной фамилии, приличной наружности, недурно образованным, не глупым, даже добрым, и в то же время не иметь никакого таланта, никакой особенности, никакого даже чудачества, ни одной своей собственной идеи, быть решительно «как и все».
Ограниченному «обыкновенному» человеку
нет, например,
ничего легче, как вообразить себя человеком необыкновенным и оригинальным и усладиться тем без всяких колебаний.
Я всегда горевал, что великий Пирогов взят Гоголем в таком маленьком чине, потому что Пирогов до того самоудовлетворим, что ему
нет ничего легче как вообразить себя, по мере толстеющих и крутящихся на нем с годами и «по линии» эполет, чрезвычайным, например, полководцем; даже и не вообразить, а просто не сомневаться в этом: произвели в генералы, как же не полководец?
— И знаете, что я вам скажу, Лукьян Тимофеич? Вы только на меня не сердитесь, а я удивляюсь вашей наивности, да и не одной вашей! Вы с такою наивностью чего-то от меня ожидаете, вот именно теперь в эту минуту, что мне даже совестно и стыдно пред вами, что у меня
нет ничего, чтоб удовлетворить вас; но клянусь же вам, что решительно
нет ничего, можете себе это представить!
— То-то и есть, что смотрел-с! Слишком, слишком хорошо помню, что смотрел-с! На карачках ползал, щупал на этом месте руками, отставив стул, собственным глазам своим не веруя: и вижу, что
нет ничего, пустое и гладкое место, вот как моя ладонь-с, а все-таки продолжаю щупать. Подобное малодушие-с всегда повторяется с человеком, когда уж очень хочется отыскать… при значительных и печальных пропажах-с: и видит, что
нет ничего, место пустое, а все-таки раз пятнадцать в него заглянет.
— Смотрите же, не говорите ему так прямо в глаза, что бумажник нашли. Пусть просто-запросто он увидит, что в поле больше
нет ничего, и поймет.
—
Нет; я
ничего не слыхал от Лебедева, — если вы говорите про Лебедева…
Или
нет совсем странного?» Дружеское и откровенное мнение людей авторитетных и компетентных именно годилось бы в настоящий момент, когда, благодаря Аглае, еще
ничего не было решено окончательно.
—
Нет,
ничего не знаю, — ответила Настасья Филипповна сухо и отрывисто.
— О
нет, не то, не то! Это, это всё равно, что я женюсь, это
ничего!
— О
нет, я люблю ее всей душой! Ведь это… дитя; теперь она дитя, совсем дитя! О, вы
ничего не знаете!