Неточные совпадения
Подозрительность этого человека, казалось, все более и более увеличивалась; слишком уж князь
не подходил под разряд вседневных посетителей, и
хотя генералу довольно часто, чуть
не ежедневно, в известный час приходилось принимать, особенно по делам, иногда даже очень разнообразных гостей, но, несмотря на привычку и инструкцию довольно широкую, камердинер
был в большом сомнении; посредничество секретаря для доклада
было необходимо.
Мы уже сказали сейчас, что сам
генерал,
хотя был человек и
не очень образованный, а, напротив, как он сам выражался о себе, «человек самоучный», но
был, однако же, опытным супругом и ловким отцом.
— В Твери, — подтвердил
генерал, — перед самою смертью состоялся перевод в Тверь, и даже еще пред развитием болезни. Вы
были еще слишком малы и
не могли упомнить ни перевода, ни путешествия; Павлищев же мог ошибиться,
хотя и превосходнейший
был человек.
— Ах,
генерал, — перебила его тотчас же Настасья Филипповна, только что он обратился к ней с заявлением, — я и забыла! Но
будьте уверены, что о вас я предвидела. Если уж вам так обидно, то я и
не настаиваю и вас
не удерживаю,
хотя бы мне очень желалось именно вас при себе теперь видеть. Во всяком случае, очень благодарю вас за ваше знакомство и лестное внимание, но если вы боитесь…
— Позвольте, Настасья Филипповна, — вскричал
генерал в припадке рыцарского великодушия, — кому вы говорите? Да я из преданности одной останусь теперь подле вас, и если, например,
есть какая опасность… К тому же я, признаюсь, любопытствую чрезмерно. Я только насчет того
хотел, что они испортят ковры и, пожалуй, разобьют что-нибудь… Да и
не надо бы их совсем, по-моему, Настасья Филипповна!
— Коля здесь ночевал, но наутро пошел своего
генерала разыскивать, которого вы из «отделения», князь, бог знает для чего, выкупили.
Генерал еще вчера обещал сюда же ночевать пожаловать, да
не пожаловал. Вероятнее всего в гостинице «Весы», тут очень недалеко, заночевал. Коля, стало
быть, там, или в Павловске, у Епанчиных. У него деньги
были, он еще вчера
хотел ехать. Итак, стало
быть, в «Весах» или в Павловске.
Впрочем, может
быть, только одна Лизавета Прокофьевна и тревожилась: девицы
были еще молоды, —
хотя народ очень проницательный и иронический, а
генерал хоть и проницал (
не без туготы, впрочем), но в затруднительных случаях говорил только: «гм!» и в конце концов возлагал все упования на Лизавету Прокофьевну.
— Это винт! — кричал
генерал. — Он сверлит мою душу и сердце! Он
хочет, чтоб я атеизму поверил! Знай, молокосос, что еще ты
не родился, а я уже
был осыпан почестями; а ты только завистливый червь, перерванный надвое, с кашлем… и умирающий от злобы и от неверия… И зачем тебя Гаврила перевел сюда? Все на меня, от чужих до родного сына!
Но великодушная борьба с беспорядком обыкновенно продолжалась недолго;
генерал был тоже человек слишком «порывчатый»,
хотя и в своем роде; он обыкновенно
не выносил покаянного и праздного житья в своем семействе и кончал бунтом; впадал в азарт, в котором сам, может
быть, в те же самые минуты и упрекал себя, но выдержать
не мог: ссорился, начинал говорить пышно и красноречиво, требовал безмерного и невозможного к себе почтения и в конце концов исчезал из дому, иногда даже на долгое время.
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже
не с лаской: «Ну, бог с вами, ну,
не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев
был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот вечер
не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой смерти
генерала, он почти с утра до ночи проводил время в их доме).
Кроме Белоконской и «старичка сановника», в самом деле важного лица, кроме его супруги, тут
был, во-первых, один очень солидный военный
генерал, барон или граф, с немецким именем, — человек чрезвычайной молчаливости, с репутацией удивительного знания правительственных дел и чуть ли даже
не с репутацией учености, — один из тех олимпийцев-администраторов, которые знают всё, «кроме разве самой России», человек, говорящий в пять лет по одному «замечательному по глубине своей» изречению, но, впрочем, такому, которое непременно входит в поговорку и о котором узнается даже в самом чрезвычайном кругу; один из тех начальствующих чиновников, которые обыкновенно после чрезвычайно продолжительной (даже до странности) службы, умирают в больших чинах, на прекрасных местах и с большими деньгами,
хотя и без больших подвигов и даже с некоторою враждебностью к подвигам.
Этот
генерал был непосредственный начальник Ивана Федоровича по службе и которого тот, по горячности своего благодарного сердца и даже по особенному самолюбию, считал своим благодетелем, но который отнюдь
не считал себя благодетелем Ивана Федоровича, относился к нему совершенно спокойно,
хотя и с удовольствием пользовался многоразличными его услугами, и сейчас же заместил бы его другим чиновником, если б это потребовалось какими-нибудь соображениями, даже вовсе и
не высшими.
Неточные совпадения
Генерал смутился. Собирая слова и мысли, стал он говорить,
хотя несколько несвязно, что слово ты
было им сказано
не в том смысле, что старику иной раз позволительно сказать молодому человеку ты(о чине своем он
не упомянул ни слова).
— О! — возразил
генерал. — Это еще
не беда: лучше ей
быть покамест женою Швабрина: он теперь может оказать ей протекцию; а когда его расстреляем, тогда, бог даст, сыщутся ей и женишки. Миленькие вдовушки в девках
не сидят; то
есть,
хотел я сказать, что вдовушка скорее найдет себе мужа, нежели девица.
— И я
не поеду. Очень нужно тащиться за пятьдесят верст киселя
есть. Mathieu
хочет показаться нам во всей своей славе; черт с ним!
будет с него губернского фимиама, обойдется без нашего. И велика важность, тайный советник! Если б я продолжал служить, тянуть эту глупую лямку, я бы теперь
был генерал-адъютантом. Притом же мы с тобой отставные люди.
— Какое следствие? Никакого следствия
не будет!
Генерал было погрозил выслать из города, да немец-то вступился,
не хочет срамить Обломова.
— Ну, так и квит, — смеясь, сказал
генерал. — Что ему, то и ей. Его по болезни оставить можно, — продолжал он, — и, разумеется,
будет сделано всё, что возможно, для облегчения его участи; но она,
хотя бы вышла за него,
не может остаться здесь…