Неточные совпадения
— И
не давай! Так мне и надо;
не давай! А я буду плясать. Жену, детей
малых брошу, а пред тобой буду плясать. Польсти, польсти!
А между тем известно тоже было, что Иван Федорович Епанчин — человек без образования и происходит из солдатских детей; последнее, без сомнения, только к чести его могло относиться, но генерал, хоть и умный был человек, был тоже
не без
маленьких, весьма простительных слабостей и
не любил иных намеков.
В последнем отношении с ним приключилось даже несколько забавных анекдотов; но генерал никогда
не унывал, даже и при самых забавных анекдотах; к тому же и везло ему, даже в картах, а он играл по чрезвычайно большой и даже с намерением
не только
не хотел скрывать эту свою
маленькую будто бы слабость к картишкам, так существенно и во многих случаях ему пригождавшуюся, но и выставлял ее.
— Если сердитесь, то
не сердитесь, — сказал он, — я ведь сам знаю, что
меньше других жил и
меньше всех понимаю в жизни. Я, может быть, иногда очень странно говорю…
От детей ничего
не надо утаивать, под предлогом, что они
маленькие и что им рано знать.
И как хорошо сами дети подмечают, что отцы считают их слишком
маленькими и ничего
не понимающими, тогда как они всё понимают.
Я очень смеялся: он, конечно,
не прав, потому что какой же я
маленький?
Мы спешили, чтобы
не опоздать, но иной вдруг из толпы бросался ко мне среди дороги, обнимал меня своими
маленькими ручонками и целовал, только для того и останавливал всю толпу; а мы хоть и спешили, но все останавливались и ждали, пока он простится.
Я на всякий случай написал несколько слов (в руках его очутилась
маленькая сложенная бумажка) — и вот
не знаю, как передать.
Но только что Нина Александровна успела было начать о своем «особенном удовольствии», как Настасья Филипповна,
не дослушав ее, быстро обратилась к Гане, и, садясь (без приглашения еще) на
маленький диванчик, в углу у окна, вскричала...
И Лебедев потащил князя за руку. Они вышли из комнаты, прошли дворик и вошли в калитку. Тут действительно был очень
маленький и очень миленький садик, в котором благодаря хорошей погоде уже распустились все деревья. Лебедев посадил князя на зеленую деревянную скамейку, за зеленый вделанный в землю стол, и сам поместился напротив него. Чрез минуту, действительно, явился и кофей. Князь
не отказался. Лебедев подобострастно и жадно продолжал засматривать ему в глаза.
В углу гостиной, у печки, в креслах, сидела
маленькая старушка, еще с виду
не то чтоб очень старая, даже с довольно здоровым, приятным и круглым лицом, но уже совершенно седая и (с первого взгляда заключить было можно) впавшая в совершенное детство.
Это бы ничего-с,
маленькая слабость, но сейчас уверял, что всю его жизнь, с самого прапорщичьего чина и до самого одиннадцатого июня прошлого года, у него каждый день
меньше двухсот персон за стол
не садилось.
А по-настоящему, выздоровлению родного сына, если б он был, была бы, может быть,
меньше рада, чем твоему; и если ты мне в этом
не поверишь, то срам тебе, а
не мне.
По-моему, на меня далеко еще
меньше десяти тысяч всего истрачено, но я положил десять тысяч, и, согласитесь сами, что, отдавая долг, я никак
не мог предлагать господину Бурдовскому более, даже если б я его ужасно любил, и
не мог уже по одному чувству деликатности, именно потому, что отдавал ему долг, а
не посылал ему подаяние.
Тем
не менее я имею полное право, по самым точным данным, утверждать, что господину Бурдовскому хотя, конечно, и была слишком хорошо известна эпоха его рождения, но совершенно
не было известно обстоятельство этого пребывания Павлищева за границей, где господин Павлищев провел большую часть жизни, возвращаясь в Россию всегда на
малые сроки.
Он, кажется, еще много хотел сказать, но
не договорил, бросился в кресла, закрыл лицо руками и заплакал как
маленькое дитя.
— Во-первых, милый князь, на меня
не сердись, и если было что с моей стороны — позабудь. Я бы сам еще вчера к тебе зашел, но
не знал, как на этот счет Лизавета Прокофьевна… Дома у меня… просто ад, загадочный сфинкс поселился, а я хожу, ничего
не понимаю. А что до тебя, то, по-моему, ты
меньше всех нас виноват, хотя, конечно, чрез тебя много вышло. Видишь, князь, быть филантропом приятно, но
не очень. Сам, может, уже вкусил плоды. Я, конечно, люблю доброту и уважаю Лизавету Прокофьевну, но…
— Невозможных преступлений? Но уверяю же вас, что точно такие же преступления и, может быть, еще ужаснее, и прежде бывали, и всегда были, и
не только у нас, но и везде, и, по-моему, еще очень долго будут повторяться. Разница в том, что у нас прежде было
меньше гласности, а теперь стали вслух говорить и даже писать о них, потому-то и кажется, что эти преступники теперь только и появились. Вот в чем ваша ошибка, чрезвычайно наивная ошибка, князь, уверяю вас, — насмешливо улыбнулся князь Щ.
—
Не беспокойтесь, князь, — продолжал воспламененный Коля, —
не ходите и
не тревожьте его, он с дороги заснул; он очень рад; и знаете, князь, по-моему, гораздо лучше, если вы
не нынче встретитесь, даже до завтра отложите, а то он опять сконфузится. Он давеча утром говорил, что уже целые полгода
не чувствовал себя так хорошо и в силах; даже кашляет втрое
меньше.
Богатства больше, но силы
меньше; связующей мысли
не стало; всё размягчилось, всё упрело и все упрели!
Мне отворила наконец одна баба, которая в крошечной кухне вздувала самовар; она выслушала молча мои вопросы, ничего, конечно,
не поняла и молча отворила мне дверь в следующую комнату, тоже
маленькую, ужасно низенькую, с скверною необходимою мебелью и с широкою огромною постелью под занавесками, на которой лежал «Терентьич» (так кликнула баба), мне показалось, хмельной.
— И я рада, потому что я заметила, как над ней иногда… смеются. Но слушайте главное: я долго думала и наконец вас выбрала. Я
не хочу, чтобы надо мной дома смеялись, я
не хочу, чтобы меня считали за
маленькую дуру; я
не хочу, чтобы меня дразнили… Я это всё сразу поняла и наотрез отказала Евгению Павлычу, потому что я
не хочу, чтобы меня беспрерывно выдавали замуж! Я хочу… я хочу… ну, я хочу бежать из дому, а вас выбрала, чтобы вы мне способствовали.
Я всегда горевал, что великий Пирогов взят Гоголем в таком
маленьком чине, потому что Пирогов до того самоудовлетворим, что ему нет ничего легче как вообразить себя, по мере толстеющих и крутящихся на нем с годами и «по линии» эполет, чрезвычайным, например, полководцем; даже и
не вообразить, а просто
не сомневаться в этом: произвели в генералы, как же
не полководец?
— Теперь пойдете вы с мужем меня на службу гнать; лекции про упорство и силу воли читать:
малым не пренебрегать и так далее, наизусть знаю, — захохотал Ганя.
А может быть, сестры Аглаи и намеренно в чем-нибудь проболтались, чтоб и самим что-нибудь узнать от Варвары Ардалионовны; могло быть, наконец, и то, что и они
не хотели отказать себе в женском удовольствии немного подразнить подругу, хотя бы и детства:
не могли же они
не усмотреть во столько времени хоть
маленького краешка ее намерений.
Иван Петрович тоже, как и все, почти ничего
не мог объяснить из причин, по которым Павлищев так заботился о
маленьком князе, своем приемыше.
«Обе они теперь, — пояснил он дальше, — проживают уже в — ской губернии (вот
не знаю только, живы ли теперь?), где им от Павлищева досталось весьма и весьма порядочное
маленькое имение.
И… и
не думайте, что это в таком
маленьком виде, что можно только смеяться; извините меня, надо уметь предчувствовать!
Будь у вас
меньше позору, или
не будь его вовсе, вы были бы несчастнее…
Чрез десять минут князь сидел подле Настасьи Филипповны,
не отрываясь смотрел на нее и гладил ее по головке и по лицу обеими руками, как
малое дитя.
Они жили недалеко, в
маленьком домике;
маленькие дети, брат и сестра Ипполита, были по крайней мере тем рады даче, что спасались от больного в сад; бедная же капитанша оставалась во всей его воле и вполне его жертвой; князь должен был их делить и мирить ежедневно, и больной продолжал называть его своею «нянькой», в то же время как бы
не смея и
не презирать его за его роль примирителя.