Неточные совпадения
Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору
не заходил, а пошел, никуда
не глядя, в английский магазин, да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, эдак почти как по ореху будут, четыреста рублей
должен остался, имя сказал, поверили.
Будущий муж Аглаи
должен был быть обладателем всех совершенств и успехов,
не говоря уже о богатстве.
— Я хочу видеть! — вскинулась генеральша. — Где этот портрет? Если ему подарила, так и
должен быть у него, а он, конечно, еще в кабинете. По средам он всегда приходит работать и никогда раньше четырех
не уходит. Позвать сейчас Гаврилу Ардалионовича! Нет, я
не слишком-то умираю от желания его видеть. Сделайте одолжение, князь, голубчик, сходите в кабинет, возьмите у него портрет и принесите сюда. Скажите, что посмотреть. Пожалуйста.
— Как? Моя записка! — вскричал он. — Он и
не передавал ее! О, я
должен был догадаться! О, пр-р-ро-клят… Понятно, что она ничего
не поняла давеча! Да как же, как же, как же вы
не передали, о, пр-р-ро-клят…
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй,
не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но
не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности, — он
должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту!
Вы увидите изумительную девушку, да
не одну, двух, даже трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось в счастливую разнообразную смесь,
не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что никогда
не мешает, ни при каких женских и социальных вопросах… одним словом, я непременно, непременно
должен и обязан ввести вас.
— Я только об одном хотел бы знать, — уныло заметил князь, — совершенно ли
должен я перестать на вас рассчитывать и уж
не отправиться ли мне одному?
—
Не знаю совсем. Твой дом имеет физиономию всего вашего семейства и всей вашей рогожинской жизни, а спроси, почему я этак заключил, — ничем объяснить
не могу. Бред, конечно. Даже боюсь, что это меня так беспокоит. Прежде и
не вздумал бы, что ты в таком доме живешь, а как увидал его, так сейчас и подумалось: «Да ведь такой точно у него и
должен быть дом!»
Это была только слепая ошибка фортуны; они следовали сыну П. На него должны были быть употреблены, а
не на меня — порождение фантастической прихоти легкомысленного и забывчивого П. Если б я был вполне благороден, деликатен, справедлив, то я
должен бы был отдать его сыну половину всего моего наследства; но так как я прежде всего человек расчетливый и слишком хорошо понимаю, что это дело
не юридическое, то я половину моих миллионов
не дам.
— В этом вы правы, признаюсь, но это было невольно, и я тотчас же сказал себе тогда же, что мои личные чувства
не должны иметь влияния на дело, потому что если я сам себя признаю уже обязанным удовлетворить требования господина Бурдовского, во имя чувств моих к Павлищеву, то
должен удовлетворить в каком бы то ни было случае, то есть, уважал бы или
не уважал бы я господина Бурдовского.
Человек беззащитный… и потому-то я и
должен его щадить, а во-вторых, Гаврила Ардалионович, которому поручено было дело и от которого я давно
не получал известий, так как был в дороге и три дня потом болен в Петербурге, — вдруг теперь, всего час назад, при первом нашем свидании, сообщает мне, что намерения Чебарова он все раскусил, имеет доказательства, и что Чебаров именно то, чем я его предположил.
Конечно, навести теперь справки оказалось
не невозможным; но я
должен признаться, что справки, полученные мною, достались мне совершенно случайно и очень могли
не достаться; так что для господина Бурдовского и даже Чебарова эти справки были действительно почти невозможны, если бы даже им и вздумалось их навести.
Я осмелился вам предложить десять тысяч, но я виноват, я
должен был сделать это
не так, а теперь… нельзя, потому что вы меня презираете…
А ведь ты только на эту благодарность его к Павлищеву и рассчитывал: ведь
не у тебя же он взаймы деньги брал,
не тебе он
должен, на что же ты рассчитывал, как
не на благодарность?
— Я
должен заметить, — с лихорадочным нетерпением и каким-то ползучим голосом перебил его Лебедев, при распространявшемся всё более и более смехе, — что я поправлял одну только первую половину статьи, но так как в средине мы
не сошлись и за одну мысль поссорились, то я вторую половину уж и
не поправлял-с, так что всё, что там безграмотно (а там безграмотно!), так уж это мне
не приписывать-с…
С первого взгляда на него князю подумалось, что по крайней мере этот господин
должен знать всю подноготную безошибочно, — да и как
не знать, имея таких помощников, как Варвара Ардалионовна и супруг ее?
— Я тоже
должен сказать, что я мало видел и мало был… с либералами, — сказал князь, — но мне кажется, что вы, может быть, несколько правы и что тот русский либерализм, о котором вы говорили, действительно отчасти наклонен ненавидеть самую Россию, а
не одни только ее порядки вещей. Конечно, это только отчасти… конечно, это никак
не может быть для всех справедливо…
— Но чтобы доказать вам, что в этот раз я говорил совершенно серьезно, и главное, чтобы доказать это князю (вы, князь, чрезвычайно меня заинтересовали, и клянусь вам, что я
не совсем еще такой пустой человек, каким непременно
должен казаться, — хоть я и в самом деле пустой человек!), и… если позволите, господа, я сделаю князю еще один последний вопрос, из собственного любопытства, им и кончим.
А может быть, он снимал свою шляпу просто из страха, как сыну своей кредиторши, потому что он матери моей постоянно
должен и никак
не в силах выкарабкаться из долгов.
Правда, это лицо человека, только что снятого со креста, то есть сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще
не успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо
не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и
должен быть труп человека, кто бы он ни был, после таких мук.
Что мне во всей этой красоте, когда я каждую минуту, каждую секунду
должен и принужден теперь знать, что вот даже эта крошечная мушка, которая жужжит теперь около меня в солнечном луче, и та даже во всем этом пире и хоре участница, место знает свое, любит его и счастлива, а я один выкидыш, и только по малодушию моему до сих пор
не хотел понять это!
— Нет-с, позвольте-с, многоуважаемый князь, — с яростию ухватился Лебедев, — так как вы сами изволите видеть, что это
не шутка и так как половина ваших гостей по крайней мере того же мнения и уверены, что теперь, после произнесенных здесь слов, он уж непременно
должен застрелиться из чести, то я хозяин-с и при свидетелях объявляю, что приглашаю вас способствовать!
— Ну, довольно, надо торопиться, — заключила она, выслушав всё, — всего нам только час здесь быть, до восьми часов, потому что в восемь часов мне надо непременно быть дома, чтобы
не узнали, что я здесь сидела, а я за делом пришла; мне много нужно вам сообщить. Только вы меня совсем теперь сбили. Об Ипполите я думаю, что пистолет у него так и
должен был
не выстрелить, это к нему больше идет. Но вы уверены, что он непременно хотел застрелиться и что тут
не было обману?
— Я
не могу так пожертвовать собой, хоть я и хотел один раз и… может быть, и теперь хочу. Но я знаю наверно, что она со мной погибнет, и потому оставляю ее. Я
должен был ее видеть сегодня в семь часов; я, может быть,
не пойду теперь. В своей гордости она никогда
не простит мне любви моей, — и мы оба погибнем! Это неестественно, но тут всё неестественно. Вы говорите, она любит меня, но разве это любовь? Неужели может быть такая любовь, после того, что я уже вытерпел! Нет, тут другое, а
не любовь!
Из молодых людей рассчитывали чуть ли
не на одного Евгения Павловича; он
должен был явиться, сопровождая Белоконскую.
Они жили недалеко, в маленьком домике; маленькие дети, брат и сестра Ипполита, были по крайней мере тем рады даче, что спасались от больного в сад; бедная же капитанша оставалась во всей его воле и вполне его жертвой; князь
должен был их делить и мирить ежедневно, и больной продолжал называть его своею «нянькой», в то же время как бы
не смея и
не презирать его за его роль примирителя.