Неточные совпадения
Но
князь не успел сходить покурить. В переднюю вдруг
вошел молодой человек, с бумагами в руках. Камердинер стал снимать с него шубу. Молодой человек скосил глаза на
князя.
—
Князь, — начал он опять, — там на меня теперь… по одному совершенно странному обстоятельству… и смешному… и в котором я не виноват… ну, одним словом, это лишнее, — там на меня, кажется, немножко сердятся, так что я некоторое время не хочу
входить туда без зова.
Князь пошел за нею; но,
войдя в столовую, Аглая остановилась.
— О, очень могу, — отвечал
князь, — с самого начала, когда я
вошел и познакомился, мы стали говорить о Швейцарии.
Он сначала отворил дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову. Просунувшаяся голова секунд пять оглядывала комнату; потом дверь стала медленно отворяться, вся фигура обозначилась на пороге, но гость еще не
входил, а с порога продолжал, прищурясь, рассматривать
князя. Наконец затворил за собою дверь, приблизился, сел на стул,
князя крепко взял за руку и посадил наискось от себя на диван.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала.
Князь остался на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал на самом видном месте, на рабочем столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя, увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил на свой письменный стол, стоявший в другом конце комнаты.
Недоумение, с которым все смотрели на
князя, продолжалось недолго: Настасья Филипповна появилась в дверях гостиной сама и опять,
входя в комнату, слегка оттолкнула
князя.
Ганечка вышел гораздо развязнее, чем
вошел, и в хорошем расположении духа.
Князь минут с десять оставался неподвижен и думал.
Когда Ганя
входил к
князю, то был в настроении враждебном и почти отчаянном; но между ним и
князем было сказано будто бы несколько каких-то слов, после чего Ганя просидел у
князя два часа и все время рыдал прегорько.
И Лебедев потащил
князя за руку. Они вышли из комнаты, прошли дворик и
вошли в калитку. Тут действительно был очень маленький и очень миленький садик, в котором благодаря хорошей погоде уже распустились все деревья. Лебедев посадил
князя на зеленую деревянную скамейку, за зеленый вделанный в землю стол, и сам поместился напротив него. Чрез минуту, действительно, явился и кофей.
Князь не отказался. Лебедев подобострастно и жадно продолжал засматривать ему в глаза.
И, бросив
князя, не глядя на него, поспешно
вошел к себе и захлопнул за собою дверь.
Князь намекал на то, что Лебедев хоть и разгонял всех домашних под видом спокойствия, необходимого больному, но сам
входил к
князю во все эти три дня чуть не поминутно, и каждый раз сначала растворял дверь, просовывал голову, оглядывал комнату, точно увериться хотел, тут ли? не убежал ли? и потом уже на цыпочках, медленно, крадущимися шагами, подходил к креслу, так что иногда невзначай пугал своего жильца.
— Что же вы про тех-то не скажете? — нетерпеливо обратилась Вера к отцу. — Ведь они, коли так, сами
войдут: шуметь начали. Лев Николаевич, — обратилась она к
князю, который взял уже свою шляпу, — там к вам давно уже какие-то пришли, четыре человека, ждут у нас и бранятся, да папаша к вам не допускает.
Вошло пять человек, четыре человека новых гостей и пятый вслед за ними генерал Иволгин, разгоряченный, в волнении и в сильнейшем припадке красноречия. «Этот-то за меня непременно!» — с улыбкой подумал
князь. Коля проскользнул вместе со всеми: он горячо говорил с Ипполитом, бывшим в числе посетителей; Ипполит слушал и усмехался.
Князю казалось иногда, что Ганя, может быть, и желал с своей стороны самой полной и дружеской искренности; теперь, например, чуть только он
вошел,
князю тотчас же показалось, что Ганя в высшей степени убежден, что в эту самую минуту настала пора разбить между ними лед на всех пунктах.
Князь очень был рад, что его оставили наконец одного; он сошел с террасы, перешел чрез дорогу и
вошел в парк; ему хотелось обдумать и разрешить один шаг.
Было семь часов пополудни;
князь собирался идти в парк. Вдруг Лизавета Прокофьевна одна
вошла к нему на террасу.
— Ищу вас,
князь. Поджидал вас у дачи Епанчиных, разумеется, не мог
войти. Шел за вами, пока вы шли с генералом. К вашим услугам,
князь, располагайте Келлером. Готов жертвовать и даже умереть, если понадобится.
Господа,
князь влюблен; давеча, только что он
вошел, я в этом убедился.
Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше она идти не могла и опустилась на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить
князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым столом посредине, с камином, со множеством цветов на этажерках у окон и с другою стеклянною дверью в сад, в задней стене. Тотчас же
вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря на
князя и на мать.
— Прекрасно,
князь! — сказала Аглая, вдруг
входя в комнату, — благодарю вас от всего сердца, что сочли и меня неспособною унизиться здесь до лжи. Довольно с вас, maman, или еще намерены допрашивать?
Но опять отворилась дверь, и
вошел Коля.
Князь точно обрадовался, что пришлось положить назад в карман письма и удалить минуту.
— Вера сейчас говорила. Уговаривала не
входить; я не утерпел, на минутку. Я эти два часа продежурил у постели; теперь Костю Лебедева посадил на очередь. Бурдовский отправился. Так ложитесь же,
князь; спокойной… ну, спокойного дня! Только, знаете, я поражен!
Когда же, уже поздно,
вошел этот Келлер и возвестил о вашем торжественном дне и о распоряжении насчет шампанского, то я, дорогой и многоуважаемый
князь, имея сердце (что вы уже, вероятно, заметили, ибо я заслуживаю), имея сердце, не скажу чувствительное, но благодарное, чем и горжусь, — я, для пущей торжественности изготовляемой встречи и во ожидании лично поздравить вас, вздумал пойти переменить старую рухлядь мою на снятый мною по возвращении моем вицмундир, что и исполнил, как, вероятно,
князь, вы и заметили, видя меня в вицмундире весь вечер.
Я, признаюсь, как дурак ему проговорился сначала; я думал, что он из одного мщения к
князю в мои интересы
войдет; он такая хитрая тварь!
А
князь и сам
вошел робко, чуть не ощупью, странно улыбаясь, засматривая всем в глаза и всем как бы задавая вопрос, потому что Аглаи опять не было в комнате, чего он тотчас же испугался.
Увы! Аглая не выходила, и
князь пропадал. Чуть лепеча и потерявшись, он было выразил мнение, что починить дорогу чрезвычайно полезно, но Аделаида вдруг засмеялась, и
князь опять уничтожился. В это-то самое мгновение и
вошла Аглая спокойно и важно, церемонно отдала
князю поклон и торжественно заняла самое видное место у круглого стола. Она вопросительно посмотрела на
князя. Все поняли, что настало разрешение всех недоумений.
— Я
вошел сюда с мукой в сердце, — продолжал
князь, всё с каким-то возраставшим смятением, всё быстрее и быстрее, всё чуднее и одушевленнее, — я… я боялся вас, боялся и себя.
Все
вошли, разумеется.
Князь, как следует, поспешил еще раз попросить прощения за вчерашнюю вазу и… скандал.
Назавтра явился к
князю и Келлер, повещенный о том, что он шафер. Прежде чем
войти, он остановился в дверях и, как только увидел
князя, поднял кверху правую руку с разогнутым указательным пальцем и прокричал в виде клятвы...
Еще с террасы услыхал
князь, как Келлер и Лебедев вступили в жестокий спор с некоторыми, совершенно неизвестными, хотя на вид и чиновными людьми, во что бы то ни стало желавшими
войти на террасу.
Учительша очень просила
войти и сесть, что
князь и исполнил.
Князь выслушал молча,
вошел в комнату, сел на диван и стал смотреть на всех, как бы не понимая, о чем ему говорят.
Он еще с тротуара на Литейной заговорил шепотом. Несмотря на всё свое наружное спокойствие, он был в какой-то глубокой внутренней тревоге. Когда
вошли в залу, пред самым кабинетом, он подошел к окну и таинственно поманил к себе
князя...
—
Входи! — кивал он за портьеру, приглашая проходить вперед.
Князь прошел.