Неточные совпадения
— О, как вы в моем случае ошибаетесь, — подхватил швейцарский пациент, тихим и примиряющим голосом, — конечно, я спорить не могу, потому что всего не
знаю, но мой доктор мне из своих последних еще на дорогу сюда
дал, да два почти года там на свой счет содержал.
А он что же мне знать-то в свое время не
дал?
— О, да вы философ; а впрочем…
знаете за собой таланты, способности, хотя бы некоторые, то есть из тех, которые насущный хлеб
дают? Извините опять…
— Сейчас, когда я был с поздравлением,
дала. Я давно уже просил. Не
знаю, уж не намек ли это с ее стороны, что я сам приехал с пустыми руками, без подарка, в такой день, — прибавил Ганя, неприятно улыбаясь.
— Вы
знаете, князь, к какому лицу мы теперь вам бумаги писать
дадим?
Большие не
знают, что ребенок даже в самом трудном деле может
дать чрезвычайно важный совет.
— Ну, еще бы! Вам-то после… А
знаете, я терпеть не могу этих разных мнений. Какой-нибудь сумасшедший, или дурак, или злодей в сумасшедшем виде
даст пощечину, и вот уж человек на всю жизнь обесчещен, и смыть не может иначе как кровью, или чтоб у него там на коленках прощенья просили. По-моему, это нелепо и деспотизм. На этом Лермонтова драма «Маскарад» основана, и — глупо, по-моему. То есть, я хочу сказать, ненатурально. Но ведь он ее почти в детстве писал.
«Он, правда, был пьян, — заметил при этом Птицын, — но сто тысяч, как это ни трудно, ему, кажется, достанут, только не
знаю, сегодня ли, и все ли; а работают многие: Киндер, Трепалов, Бискуп; проценты
дает какие угодно, конечно, всё спьяну и с первой радости…» — заключил Птицын.
Остальные гости, которых было, впрочем, немного (один жалкий старичок учитель, бог
знает для чего приглашенный, какой-то неизвестный и очень молодой человек, ужасно робевший и все время молчавший, одна бойкая
дама, лет сорока, из актрис, и одна чрезвычайно красивая, чрезвычайно хорошо и богато одетая и необыкновенно неразговорчивая молодая
дама), не только не могли особенно оживить разговор, но даже и просто иногда не
знали, о чем говорить.
— Вы, кажется, сказали, князь, что письмо к вам от Салазкина? — спросил Птицын. — Это очень известный в своем кругу человек; это очень известный ходок по делам, и если действительно он вас уведомляет, то вполне можете верить. К счастию, я руку
знаю, потому что недавно дело имел… Если бы вы
дали мне взглянуть, может быть, мог бы вам что-нибудь и сказать.
— «Ага, сам говоришь, что верно, значит, и ты, может, зароки
даешь, что: “выйдет она за меня, тогда-то я ей всё и припомню, тогда-то и натешусь над ней!”» — «Не
знаю, говорю, может, и думаю так».
В результате Лизавета Прокофьевна торжествовала, но во всяком случае Коле крепко досталось: «То по целым дням здесь вертится и не выживешь, а тут хоть бы знать-то
дал, если уж сам не рассудил пожаловать».
К изумлению князя, та оглядела его в недоумении и вопросительно, точно хотела
дать ему
знать, что и речи между ними о «рыцаре бедном» быть не могло и что она даже не понимает вопроса.
— Па-аслушайте, господин Мышкин, — визжал Ипполит, — поймите, что мы не дураки, не пошлые дураки, как думают, вероятно, о нас все ваши гости и эти
дамы, которые с таким негодованием на нас усмехаются, и особенно этот великосветский господин (он указал на Евгения Павловича), которого я, разумеется, не имею чести
знать, но о котором, кажется, кое-что слышал…
— Если вы позволите, то я попросил бы у князя чашку чаю… Я очень устал.
Знаете что, Лизавета Прокофьевна, вы хотели, кажется, князя к себе вести чай пить; останьтесь-ка здесь, проведемте время вместе, а князь наверно нам всем чаю
даст. Простите, что я так распоряжаюсь… Но ведь я
знаю вас, вы добрая, князь тоже… мы все до комизма предобрые люди…
— Но косвенно, единственно только косвенно! Истинную правду говорю! Тем только и участвовал, что
дал своевременно
знать известной особе, что собралась у меня такая компания и что присутствуют некоторые лица.
— Идемте же! — звала Аглая. — Князь, вы меня поведете. Можно это, maman? Отказавшему мне жениху? Ведь вы уж от меня отказались навеки, князь? Да не так, не так подают руку
даме, разве вы не
знаете, как надо взять под руку
даму? Вот так, пойдемте, мы пойдем впереди всех; хотите вы идти впереди всех, tête-а-tête? [наедине (фр.).]
Ты ведь
знаешь, что она тебя с тою непременно повенчать хочет, слово такое
дала, хе-хе!
Я согласен, что иначе, то есть без беспрерывного поядения друг друга, устроить мир было никак невозможно; я даже согласен допустить, что ничего не понимаю в этом устройстве; но зато вот что я
знаю наверно: если уже раз мне
дали сознать, что «я есмь», то какое мне дело до того, что мир устроен с ошибками и что иначе он не может стоять?
— Помилуйте, и без обиды натурально хочется
узнать; вы мать. Мы сошлись сегодня с Аглаей Ивановной у зеленой скамейки ровно в семь часов утра, вследствие ее вчерашнего приглашения. Она
дала мне
знать вчера вечером запиской, что ей надо видеть меня и говорить со мной о важном деле. Мы свиделись и проговорили целый час о делах, собственно одной Аглаи Ивановны касающихся; вот и всё.
— Н-нет-с; денег я не давал-с, и он сам
знает, что я и не дам-с, но ведь единственно в видах воздержания и исправления его.
К тому же она
знала, что, выходя замуж,
дает тем угол своей матери, отцу, братьям.
Наконец совет премудрых и волновавшихся
дам решил, что надо непременно и прежде всего достучаться к Рогожину и
узнать от него обо всем положительно.
Если же его нет дома (о чем
узнать наверно), или он не захочет сказать, то съездить в Семеновский полк, к одной
даме, немке, знакомой Настасьи Филипповны, которая живет с матерью: может быть, Настасья Филипповна, в своем волнении и желая скрыться, заночевала у них.
По некоторым промелькнувшим словечкам он даже мог догадаться, что красавица немка, недели две тому назад, рассорилась с Настасьей Филипповной, так что во все эти дни о ней ничего не слыхала, и всеми силами
давала теперь
знать, что и не интересуется слышать, «хотя бы она за всех князей в мире вышла».
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все,
знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Хлестаков.
Знаете ли что?
дайте их мне взаймы.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не
узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и
давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь!
Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и
давай тебе еще награду за это? Да если б
знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная
дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная
дама! Бог
знает что такое!